Тамара пожала плечами. Динка с любопытством спросила:
—Почему?
—Потому что мне также нужен дом номер семь.
Динка засмеялась и захлопала в ладоши. Тамара угрюмо буркнула:
—Надеюсь, на этом совпадения исчерпываются.
—Если вы не в третью квартиру, то да,— весело отозвался зеленоглазый.
Тамара споткнулась. Она отлично помнила номер квартиры. Ей цифра «три» даже снилась после разговора с матерью. Золотистая пузатая цифра на обитой светло-коричневой кожей двери. Именно так она запомнилась матери.
И квартира на первом этаже. Огромная, профессорская, с вечно зашторенными окнами. В ней и днем горели лампы.
Мама вспоминала: «как проедет трамвай, так пол дрожит».
Но это только в комнатах, выходящих на улицу. А в спальнях и детской всегда тихо, окна смотрят во внутренний двор. Обычный питерский двор-колодец с парой старых деревьев. Серый потрескавшийся асфальт и два жалких обстриженных тополя. Чтобы верхушки не задевали проводов. Мама когда-то играла там.
Это было так давно! Целую вечность назад. Они с бабушкой в последний раз приезжали в гости к Софе, когда маме едва исполнилось десять. Значит… Почти пятьдесят лет назад!
Как странно. Как странно, что этот зеленоглазый едет в ту же третью квартиру на Маяковской. Да еще из Череповца. В одном поезде с ней. И даже в одном вагоне.
Интересно, кто он такой? Родственник Софы? И спешит проститься? Мама сказала — Сонечке осталось жить всего с полгода, у бедняжки совершенно никудышное сердце…
Зачем только Тамара согласилась на эту дурацкую поездку?! Софе, видите ли, очень хочется познакомиться с внучками и правнучкой своей единственной подруги. А она, Тамара, по словам мамы, вылитая бабушка в юности.
Вот уж повезло, так повезло.
Что же делать? Путаться под ногами у убитых горем родственников?
Какой кошмар! Еще решат — Тамара на что-то рассчитывает.
Софа явно не из бедных, если припомнить мамины рассказы. Вон, квартира в центре города, и громаднейшая. Мама даже не помнит, сколько там комнат…
Да уж. Вовремя Тамара туда явится.
Может, повернуть назад, пока не поздно? Соврать, что едет в другую квартиру, а затем потихоньку вернуться к вокзалу?
Нет. Мама не простит. Она клятвенно пообещала Софе, что обе ее дочери навестят старушку. Именно на этой неделе. Софа почему-то на этом настаивала.
Господи, как глупо-то!
Тамара стиснула зубы и сказала себе — придется ехать. Не обманывать же смертельно больную?
Они с Лелькой для нее, как уверяла мама, «привет из юности, глоток свежего воздуха, нечаянная радость». Якобы, у Софы не было более близкой подруги, чем бабушка Нина.
