которые они едят прямо за кухонным столом. Сангалло, сияя, наливает им свежего козьего молока из кувшина.
— Праздновать и видеть мир, — вздыхает Сангалло, — пью за ваш юный возраст! Ах, ваши возможности мне кажутся безграничными.
— А у вас было не так? — спрашивает Максим.
— Время было не то.
— Но вы же были богаты.
Пожилой режиссер созерцает пасущихся козочек на лужайке.
— Мне бы не разрешила моя мать. Она не дала бы мне свободу. Перестала бы давать мне деньги. Мне, мне бы в такой ситуации… мне бы просто не дали ни цента даже на хлеб насущный.
Невысказанный вопрос повис в воздухе, но Сангалло — слишком воспитанный человек, чтобы его задать.
— Мы кое-что заработали, — объясняет Гала, — но эти деньги уже промотали. И теперь иногда подрабатываем.
— Зато мы снимаем комнату почти бесплатно.
— И даже в этом случае Рим — дорогой город, — говорит виконт.
— Благодаря нашему пособию, — Максим смеется, — Голландское государство — более щедрая мать, чем графиня Сангалло.
— Государственное пособие? Значит, государство оплачивает ваше пребывание в Риме?
Ну да, — отвечает Максим.
И пытается как можно понятней объяснить работу социальной системы в своей стране. У него плохо получается. Что такое «пособие для безработных» — Сангалло ясно; конечно, правительство не бросит потерпевших крушение потрошителей селедки или застрявших в Эдеме фермеров на произвол судьбы — но величину пособия он дважды слышит неправильно. Также и легкость, с которой можно впустить в порт этот корабль с золотом, вызывает у него разные вопросы. Особенно Сангалло недоумевает от того, что для признания безработным не нужно предварительно трудиться, а можно сразу, как Максим и Гала, окончив университет, получать компенсацию.
— Или мать, не очень беспокоящаяся о своем потомстве, — возражает Сангалло.
— Она подкидывает им деньжат и отворачивается, радуясь, что снова ненадолго освободилась от проблем.
Но постепенно Сангалло проникается естественностью, с которой эти дети считают себя вправе иметь что — то, для чего они еще ничего не сделали, не делают и не будут делать. Как только это происходит, изумление на его лице уступает место все возрастающему восхищению; и после первой осторожной улыбки, переводя взгляд с одного на другого, — не дурачат ли его — Сангалло начинает хохотать.
— Государственное пособие для того, чтобы ничего не делать? Блестяще!
Хлопает себя по коленям.
— Только в Голландии может быть такое, ха-ха-ха!
Из-за осла с завернутыми рукавами выходит хозяйка посмотреть, из-за чего такое веселье, не из-за ее ли еды.
