— Гала!
Звонит в дверь, но и здесь звонок отключен.
— Гала! Гала!! — кричит Максим.
Бросается всем телом на дверь. Еще раз. Римские двери очень прочны. После первого похода вестготов двери стали укреплять при помощи железных опор. Входная дверь точно такая же, вдруг понимает Максим. Ту опору можно было бы использовать, чтобы пробиться в «Скайлайт». Максим садится в лифт, чтобы съездить за ней. Между третьим и четвертым этажами он вдруг слышит какой-то звук. Кто-то спускается сверху по мраморным ступеням. Спешит. Неожиданно лифт останавливается. Максим нажимает на кнопку «вызова», но электричество отключено. Он висит посередине шахты в железной клетке.
Кровь закипает у него в жилах. Он чуть не теряет сознание от собственного бессилия. Чувствует напряжение каждой клеточкой тела, словно его воля готова прорвать кожу. В состоянии бессильной ярости ему слышится Галин голос. Она зовет его. И хотя отсюда ее услышать просто невозможно, Максиму кажется, что слышит ее голос совершенно отчетливо. Дергает железные двери — ничего не выходит, и тут над головой обнаруживает люк. Толкает его, подтягивается, встает на зубчатое колесо и пинком открывает дверь на этаж. Выбирается наружу. Затем бежит вниз, берет железную опору и медленно и спокойно, чтобы сберечь силы, поднимается на верхний этаж. Там ставит опору в щель между дверью и стеной, как лом, и начинает раскачивать ее. Именно в этот момент Фульвани открывает дверь.
— Слава богу, — говорит он, — наконец-то ты!
Фульвани в панике, на секунду с облегчением замечает Максим, а тот хватает его обеими руками за плечи и вталкивает внутрь.
— Скорее. Она в офисе.
Затем с ужасом смотрит на лом и дверь.
— А это что такое?.. Вы что, оба сумасшедшие?
Пока Фульвани пытается пригладить заломы в деревянной двери, Максим уже в офисе.
Гала лежит на полу. Она все еще пытается опираться на локти, но мышцы уже не слушаются. Максим успокаивается. У него есть еще минута или полторы прежде, чем Гала потеряет сознание. Он опускается рядом с ней на колени. Она еще его узнает, улыбается ему, открыто и солнечно, и начинает рассказывать о всех невероятных вещах, что она видит. Это напоминает лепет младенца. Максим слушает внимательно, словно в ее словах есть какой-то смысл.
Фульвани входит, испуганный, как грешник пред троном Господним.
— Ничего не было, клянусь, мы сидели и просто общались, как вдруг… я еще пытался привести ее в чувство…
Пробирается вдоль стен к бару с напитками и наливает себе двойной «Бунекамп».
