А пока Италия оставалась недоступной, Борис Алексеевич решил попутешествовать по Германии. Недалеко от Мисдроя, но вдали от моря находился маленький городок Каммин. Он был известен своим собором, а собор — своими витражами, фантастической, как говорили, красоты. Решили съездить в Каммин: Борис Алексеевич, Наташа и я. Хотя Каммин и был близко, но добраться до него было сложно: на местных поездах с несколькими пересадками, с томительно долгими ожиданиями на станциях нужного поезда. Каммин оказался действительно ничем не примечательным, кроме своего собора. Готический собор стоял в центре города на прямоугольной мощеной площади. Внутри, на каменном полу и на скамейках, которые стояли рядами, лежали разноцветные пятна. Действительно, многоцветные витражи, яркие и сочные, были красивы. Однако совершать ради них столь сложное путешествие, по моему мнению, не стоило. Это мне стало ясным особенно тогда, когда мы, не рассчитав время, опоздали на последний поезд. Борис Алексеевич был озадачен. Ничего не поделаешь, пришлось оставаться ночевать в Каммине. Мы сняли комнату в маленькой, почти пустой гостинице. Не выспавшись, рано утром на другой день мы отправились в обратный путь.
Другим путешествием, в котором я сам, к сожалению, не участвовал, была поездка отчима и мамы в Свинемюнде, где проводили лето Горький и Шаляпин. Свинемюнде — порт и в то же время курорт, на выходе из залива, где расположен Штеттин, в открытое море. Меня родители с собой не взяли. Они сели в белый сверкающий катер, а я, стоя на мостках, махал им рукой. Они вернулись через два дня, полные впечатлений.
В Мисдрое мы прожили до сентября. Купались, бросаясь в брызги набегающей волны, лежали на горячем песке, прикрыв лицо газетой. Иногда на горизонте появлялся силуэт парохода. Он медленно полз справа налево или слева направо. Мы хватали бинокли. Пароходы шли в Данциг, Мемель, Кенигсберг. А может быть, и дальше, в Россию, которая была для нас тогда недосягаемо далекой. Не думали мы тогда, что через год будем плыть на таком же пароходе и рассматривать в бинокль солнечный берег Мисдроя.
Из Мисдроя мы вернулись в нашу берлинскую квартиру на Бельцигерштрассе, дом 48, снятую еще до отъезда в Мисдрой. Это была большая пятикомнатная квартира, в которой жила фрау Шефер, вдова погибшего на войне немецкого офицера, с двумя уже взрослыми дочерьми Эльзой и Луизой. Хотя обе дочери где-то служили, фрау Шефер находилась в затруднительном материальном положении и сдавала внаем четыре комнаты из пяти. В двух солнечных комнатах налево из передней помещались: в одной — Юлия Ивановна с Никитой, а в другой — отчим и мама. В одной из двух комнат направо из передней, выходивших на северную сторону, жил я, а другая служила столовой. Фрау Шефер с дочерьми занимала большую комнату в конце квартиры.
