В Шарлоттенбурге — фешенебельном районе Берлина с богатыми особняками и дорогими магазинами, на углу Курфюрстендамм и Уландштрассе, находился пансион фрау Фишер. Он занимал две спаренные квартиры на втором этаже дома. В коленообразный тихий коридор выходили двери комнат. Три раза в день в большой столовой горничные расставляли на белоснежной скатерти тарелки, ножи и вилки и свернутые в трубочки салфетки в деревянных кольцах с номером. Три раза в день горничная ударяла в гонг, который висел в передней, созывая жильцов к табльдоту на завтрак, обед или ужин. К пансиону фрау Фишер принадлежала также квартира на четвертом (последнем) этаже. Там по приезде из Мюнстера поместилась вся наша семья. Мы занимали одну большую проходную комнату с окнами на Курфюрстендамм — в ней жили Юлия Ивановна, я и Никита — и вторую угловую комнату с балконом на Курфюрстендамм и с окном на Уландштрассе, в которой жили мама и отчим.
Три раза в день мы спускались в столовую. Для нас был поставлен в нише отдельный столик на пять персон: отчим, мама, Юлия Ивановна, я и Никита, которому уже исполнилось пять лет. После удара гонга столовая наполнялась публикой. Отодвигая стул и садясь на свое место, каждый произносил неизменно «Мальцейт» и вынимал свою салфетку из деревянного кольца. Публика была самая респектабельная. Здесь селились люди, привязанные к Берлину на более длительные сроки, чем те, при которых имело бы смысл жить в гостинице, и в то же время на сроки недостаточно продолжительные для того, чтобы имело смысл обзаводиться своей квартирой. Среди них были какой-то высокий датчанин с женой, молодая хорошенькая фрейлен Гертруда с темным пушком на верхней губке, русский эмигрант художник Чумаков со своей женой, или, вернее, возлюбленной, полногрудой немкой, певицей.
В ту зиму весь Берлин был охвачен, как эпидемией, страстью к коллекционированию почтовых марок. Этим занимались и дети, и мужчины, и женщины всех возрастов. Пооткрывалось множество филателистических магазинов, в которых продавались, покупались и обменивались марки. Продавались роскошные альбомы для марок на металлических винтах, позволявших вставлять в альбом дополнительные страницы. Рассказывались всякие истории про филателистов. Существовало два экземпляра какой-то уникальной марки, принадлежавшие двум знаменитым филателистам. Один из них за бешеные деньги купил у другого его экземпляр. И таким образом оказался обладателем двух единственных экземпляров. Это происходило в торжественной обстановке в филателистическом обществе. И вот покупатель открыл зажигалку и поднес к ней купленную марку. И сжег ее, к ужасу всех присутствующих. Но расчет был правильным: его экземпляр марки, оказавшийся теперь единственным, возрос в цене в несколько раз.
