Через день пароход, не спуская желтого флага, двинулся дальше по Босфору и стал при выходе в Мраморное море. Невдалеке — крошечный островок, на котором умещается только одно здание со сплошным забором слева и справа от него, спускающимся к воде. Таким образом остров разделен на две половины. Одна сторона здания и забора выкрашена в грязный серый цвет, а другая сторона — белоснежная. Из серой половины можно попасть в белую, только пройдя сквозь здание, у которого имеются двери как с серой, так и с белой стороны. Здесь проводится дезинфекция.
Все население парохода было переправлено в шлюпках на этот островок, на его серую половину. Кроме нас. Для нас и для Цейтлиных еще в Константинополе к борту парохода была подана канонерка. Она летела, как стрела, разрезая зеленую воду, и в несколько минут доставила нас на серую половину острова. Здесь женщин отделили от мужчин и впустили в разные двери. Никита был с мамой и Юлией Ивановной, я — с отчимом. Мы оказались в каменном зале. Все раздевались догола и бросали свою одежду, свернутую в узлы, в чан, из которого она моментально исчезала, куда-то проваливаясь.
Затем нас впустили в следующий зал. Вдоль стен под потолком тянулся узкий балкон, по которому бегали турчанки с подоткнутыми за пояс юбками, кричали непонятные слова и открывали и закрывали какие-то краны. На нас обрушился ливень. Сперва он был ледяным. Голая толпа сбилась в кучу со страшными криками. Турчанки тоже кричали что-то в ответ. Ледяной душ сменился кипятком. Снова все завопили. Наконец постепенно была достигнута нужная температура.
Затем нас впустили в третий зал, где мы получили наши продезинфицированные одежды, пахнущие карболкой, изжеванные так, как если бы все время, пока мы мылись, их жевали коровы. Настоящая трагедия разразилась с кожаными вещами. Во многих случаях обувь была превращена в кожаные комочки. Нечего было и думать, чтобы надеть ее на ноги.
Наконец открылись двери, и мы очутились на белой половине острова. Многие были босиком. Тут встретились мы с женщинами, выходившими из других дверей. Они были в измятых платьях, с мокрыми волосами.
Все та же канонерка привезла нас и Цейтлиных на остров Халки, один из Принцевых островов. Здесь мы должны были жить. Неизвестно сколько времени и неизвестно чего ожидая.
Принцевы острова, лето 1919
Все беженцы, прибывшие из Одессы в Константинополь на пароходе «Кавказ», были расселены на острове Халки, На голом холме, на который вела каменистая дорога, помещалось большое каменное здание, которое называли «семинарией». В нем разместились все военные чины, которых было довольно много: несколько генералов, офицеры и юнкера. Они занимали большие пустые залы с кафельным полом и высокими потолками. Спали на полу, на шинелях. Никакой мебели не было.
