Ты мне невестка, или не невестка?»
«Али–Баба и сорок разбойников»
Одним далеко не прекрасным осенним вечером – за окнами замка гремел гром, а молнии одна за другой ударяли в море – Беллатрикс отвлеклась от длинных счетов, сняла с носа пенсне и безапелляционно заявила мужу, что Рабастан обходится им слишком дорого.
— Если он и дальше будет столько пить и… есть, — урожденная Блэк удержалась от более грубого слова, — Авада нашему семейному бюджету! Он уже не мальчик, Родольфус, — с ноткой грусти в голосе добавила она, тут же снова помрачнев, — пусть идет зарабатывать на жизнь!
— Но отец оставил ему какие‑то деньги… – слабо возразил Руди. – Их можно пустить в оборот…
— Че–пу–ха! Раба давным–давно все просадил! Дай ему два кната в руку и два пинка в… – воспитанная Белла закусила губу, — и пусть катится подобру–поздорову!
— Но ведь Раба ничего не умеет, — сделал последнюю попытку старший Лестрейндж.
— Не маленький, научится! – отрезала жена.
На следующее утро продравший глаза Рабастан с удивлением обнаружил возле кровати два туго набитых чемодана со своим тряпьем, пожирательскими аксессуарами и кипой маггловских журналов, а также клетку с коршуном Цыпой. К ручке черного чемодана было прикреплено длинное, полное сбивчивых извинений и нравоучений письмо от брата, а на втором красовался клейкий листочек ярко–розового цвета, гласивший: «Иди к драклам! Скатертью дорога!» – почерк принадлежал Беллатрикс. Высказав Цыпе все, что он думает о нежно любимой невестке, Раба почистил клетку, где среди мусора и птичьего помета нашел два золотых галлеона.
Отлевитировав багаж за ворота, младший Лестрейндж с тяжелым сердцем оглянулся на родной замок, показал застывшей в окне Белле язык и задумался о том, куда ему лучше податься. Разумеется, многие соратники любили пропустить вместе с Рабой стаканчик–другой огневиски, но мало кто был бы рад видеть его на своем пороге с чемоданами и радостным: «Я к вам пришел навеки поселиться!» Почесав затылок, Рабастан хмыкнул, набросил на клетку платок и дезаппарировал к Малфоям.
Увидев его в дверях гостиной, Нарцисса ойкнула и бросилась вон из комнаты, Драко вылупил глаза, а Люциус горячо запротестовал.
— Рабастан, прошу прощения, но мы совсем не готовы тебя принять! Нет–нет–нет, это исключено! – тараторил старший Малфой, выпроваживая дальнего родственника в холл. – У нас… – Люциус замялся; аргумент «у нас мало места» никак не вязался с просторами родового имения, – у нас тут полчища докси… и вообще… не знаю… Может, через пару недель…
