— Хозяина нет, — убежденно сказал Жакмор.
— Нет, — эхом отозвался ученик.
— Тогда я пошел.
Выйдя из кузницы, Жакмор обогнул дом слева, зашел во двор и влез по приставной лестнице на просторный чердак с грубым дощатым полом. Под правым скатом крыши была комнатка служанки. Высокая дверь посередине вела в апартаменты хозяина, занимавшие весь левый скат и половину правого. От каморки Краснорожи его отделяла перегородка. Удобная и практичная планировка.
Жакмор вошел без стука. Девица сидела на кровати и читала газету семилетней давности. Новости доходили в здешнюю глухомань с опозданием.
— Повышаем культурный уровень? — спросил психиатр деланнодружелюбным тоном, который шел ему, как фата золотарю.
— Хочу и читаю, — огрызнулась девица.
«Этим деревенщинам не угодишь», — подумал Жакмор.
Каморка была довольно убогой. Чисто вымытый струганый пол, беленые стены, наверху — неприкрытая изнанка крыши: продольные и поперечные балки, обрешетка и уложенные на ней слои черепицы. На всем — слой пыли. Обстановку составляли кровать и стол, на столе — сундучок, в сундучке — незатейливый скарб служанки.
Эта монашеская строгость возбуждающе действовала на распутного безбожника, жадного до грубых плотских утех, каковым, если вдуматься хорошенько, Жакмор имел право себя считать.
Он сел рядом с девушкой на скрипучую кровать — другого места не было.
— Что у тебя новенького с нашей последней встречи? — спросил психиатр.
— Да ничего, — ответила Краснорожа.
Она дочитала страницу до конца и только тогда сложила газету и спрятала под подушку.
— Разденься и ляг, — велел Жакмор.
— Ну да, а коли заявится хозяин — изволь одеваться да беги греть ему суп.
— Сейчас уже слишком поздно, — возразил Жакмор, — какой суп! И потом, хозяина нет дома, он у портнихи.
— Значит, как пить дать, пойдет оттуда прямо домой, — сказала девушка и прибавила: — Но сюда не сунется — это точно.
— Почему, ты думаешь? — спросил Жакмор.
— Так всегда, когда он оттуда приходит. Но зачем вам надо, чтобы я разделась?
— Это необходимое условие настоящего психоанализа, — с ученым видом заявил Жакмор.
Она покраснела, судорожно сжала воротничок у шеи. И, робко потупившись, сказала:
— Даже хозяин со мной на такое не решался…
Жакмор поднял бровь. Что, интересно, она имела в виду? Явно истолковала его слова по-своему. А спросить неудобно.
— И я… я, наверно, не очень-то для этого чистая… вам не понравится… — лепетала девушка.
Жакмор начал догадываться. Она это приняла за эвфемизм.
