На этой вертикальной стене она сейчас и распласталась. Еще три метра — и можно будет ухватиться за край уступа. Вообще говоря, самое трудное только там и начиналось: вершина Братца шла нависающим гребнем. Но пока что надо было преодолеть и эти три метра. Клемантина висела над пропастью, удерживаясь в наискось прорезавшей гранитную плиту трещине только кончиками обутых в веревочные тапочки ног. В трещину набился грунт, на нем выросла чахлая травка — зеленая полоска на сером фоне, напоминающая ленточку «За заслуги в сельском хозяйстве» в петлице учительского мундира.
Клемантина дышала медленно и глубоко. Выше, выше, точно муха по стеклу. Три метра. Всего три метра. Меньше, чем два ее роста.
Кое-какие шероховатости, если приглядеться, все-таки были. Надо только уметь смотреть: достаточно внимательно, чтобы их заметить, но не слишком пристально — иначе сообразишь, насколько они ненадежны, и ужаснешься.
Клемантина уцепилась обеими руками за два таких сомнительных бугорка, и ничего.
Коленки терлись о камень. Она поднялась на тридцать сантиметров выше зеленой полоски.
Перевела дух, осмотрелась и поползла опять. Еще через десять минут она вскарабкалась на карниз, с которого начинался последний этап. К взмокшему лбу прилипли пряди волос. Разгоряченное тело источало запах, похожий на запах прелой травы.
Карниз был узкий — не пошевельнешься. Она только повернула голову и увидела внизу, в необычном ракурсе, окруженного бахромой пены Морского Братца. Солнце стояло уже довольно высоко, и лучи его, преломляясь в мелких брызгах, окаймляли прибрежные камни радужными облачками.
Макушка Берегового Братца нависала сверху, похожая на наклоненную вперед приоткрытую книгу. Клемантина собиралась ползти по этому глубокому покатому желобу.
Запрокинув голову, она оглядела гребень и простонала от наслаждения. Влажное пятно расползлось у нее по брюкам между ног.
2
Сопливая троица ползала на четвереньках по комнате, где их запирали перед трехчасовым кормлением. Они уже не спали, как прежде, круглыми сутками и были рады поразмять задние конечности. Ноэль и Жоэль повизгивали. Степенный Ситроен не спеша описывал круги вокруг низенького одноногого столика.
Жакмор наблюдал за близнецами. Теперь, когда из личинок они превратились в забавные живые существа, он часто сидел с ними. Благодаря климату и хорошему уходу они развивались поразительно быстро. У первенцев, Ноэля и Жоэля, волосики были светлые и прямые. Ситроен, сохранивший с рождения темные кудри, выглядел на год старше братьев.
