Время, когда сердечный ритм планеты прослушивается слабо.
Час Быка.
* * *
— Не звони, — сказал демон. — Только хуже будет.
— А что мне делать?!
— Три минуты осталось.
— Ты что, издеваешься?!
— Ира, если он умрет — ты умрешь тоже.
— Сволочь, — прохрипела Ирина.
* * *
Старушка в доме напротив поднялась среди ночи — накапать себе волокордина. Не стала зажигать свет, чтобы не тревожить сына и невестку.
Под лунным светом двор выглядел незнакомо и сказочно; старушка залюбовалась бликами света, играми тени, и вдруг чуть не выронила стакан — на той стороне двора, в каких-нибудь шестидесяти метрах, взрослая женщина лезла на дерево, как Тарзан. Вот она повисла и чуть не свалилась… Вот она перебралась на балкон…
* * *
Задыхаясь, Ирина вывалилась на балкон квартиры номер восемь. Через два слоя мутного стекла, через щель в неплотно задернутых шторах увидела длинную фигуру — человека на табурете…
— Стекло! — крикнул демон.
На балконе валялась рухлядь — среди прочего, отслуживший стул без ножки. Подхватив стул двумя руками, Ирина замахнулась…
* * *
Митя медлил. Перед смертью он хотел вспомнить самое хорошее, что было в жизни, но воспоминания не шли; приходили на ум какие-то ссоры, обиды, что-то незначащее, а главного — красивого — не было. Но это ведь не значило, что Митина жизнь прошла зря?!
И вот когда он вспомнил, наконец, как смеется довольная Юля, и решил, что этого хватит, — в эту самую минуту стекло, отделяющее комнату от балкона, лопнуло.
— Стоять!
Замерев, застыв, Митя смотрел, как приземляется на усеянный осколками ковер ведьма — настоящая ведьма, оскаленная растрепанная, с опасным блеском в глазах:
— Ты что делаешь, а? Ты куда залез?! Совести у тебя нет! Бога не боишься, скотина такая! А ну быстро слезай!
И Митя понял, чего он ждал всю жизнь, ради чего родился — ради этого окрика, приказа взрослого человека ему, малышу, быть хорошим.
И заплакал.
* * *
Тяжело дыша, парень остановился посреди Лизиного двора. Оглянулся:
— Этот подъезд? Или тот?
— Этот.
— Какой этаж?
— Погоди, — сказала Лиза, которую парень по-прежнему нес на руках. — Мне надо… как-то себя в порядок… Давай на лавочку.
Не споря, парень опустил ее на скамейку перед детской площадкой. Близилось утро; луна спряталась, в темных еще кронах проснулись первые птицы. Небо поблекло, готовясь принять рассвет. Фонари горели.
Лиза вытащила из сумки, чудом уцелевшей в передрягах, пудреницу. Придирчиво осмотрела нос. Наскоро причесалась щеточкой. Парень ждал.
