Воспоминания вновь пробудили в ней мучительное желание. Издав приглушенный стон, Бет потянулась к лампе на ночном столике и выключила свет. В этот раз ей еще тяжелее, чем было тогда, в баре, в панике думала она. Ее тело, казалось, забыло о прошедших годах и тосковало по Хайме с такой же ненасытной страстью, как когда-то.
Бет зарылась лицом в подушку и в отчаянии разрыдалась. Хайме был как тяжелая болезнь, которая оставила свой ужасный след, в ярости думала она. Болезнь, от которой она так и не избавилась. Иначе почему она не могла сблизиться с другими мужчинами? Ей было больно вспоминать тех других мужчин — серьезных, интеллигентных, глубоко порядочных. Но все происходило всегда по одной и той же схеме! Стоило кому-нибудь из них пробудить в ней физическое влечение, как у нее возникало неодолимое желание прекратить всякие отношения, хотя она и презирала себя за то, что не может перестать мстить всем мужчинам за проступок Хайме Кабальероса.
Лучи солнца, проникшие сквозь жалюзи, наполнили комнату мягким светом и разбудили Бет.
Она лежала неподвижно и переводила взгляд с одного предмета красивой резной мебели на другой. Сознание ее лениво совершало путь от сна к бодрствованию. Но едва этот путь был завершен, как она в панике попыталась вернуться обратно.
Но потом, сердито обругав себя за малодушие, решительно спустила с кровати ноги и босиком прошла в ванную.
Вчерашний день, обрушивший на нее столько жестоких потрясений, закончился приступом тоски. Но больше это не повторится, твердо сказала себе Бет и встала под душ. И незачем мучительно подыскивать подходящие слова, чтобы сказать Хайме о сыне. Они придут сами, стоит только начать разговор.
Вернувшись в комнату, она встала перед зеркалом и начала сушить волосы. Но как только увидела свое бледное, измученное лицо, решимость ее поколебалась. Всю ночь она беспокойно крутилась в постели, проваливаясь время от времени в короткий сон. И теперь все это отразилось на лице. «Живой мертвец, да и только!» — сокрушенно думала Бет, глядя на свое отражение. И самочувствие под стать виду. Но сколько бы она себя ни мучила, изменить ничего бы не смогла.
Высушив волосы, Бет закрутила их свободным узлом и надела ситцевое платье яркой расцветки, которое так нравилось Джейси.
С ощущением тяжести во всем теле и чувством крайней неловкости Бет спустилась в холл. Дом был большой, и она растерялась, не зная, куда идти. А еще предстояла встреча с отцом Хайме, дедом Джейси, вспомнила она с тревогой. Если, конечно, он не в Барселоне, где проводил большую часть времени.
