— А… а что, такие вещи нужно периодически проверять? И когда же в последний раз ты… проверял?
— Тебя-то это каким боком касается?
— Не знаю… Каким боком это меня касается, Джек?
— Ты очень красивая. Больше я ничего не говорил.
— Ух ты! Комплимент! От тебя! Я польщена. Жаль только, что он касается моих… физических данных. Свиньи вы все…
— Ну, знаешь!.. Естественно, это первое, что приходит в голову! Еще ты замечательно играешь в шахматы. Довольна?
— Продолжай.
— Э-э… Ты… у тебя отменное чувство юмора?
— Мало…
— О’кей, получай: ты яркая, блестящая девочка. Чуткая, смелая, ты… — Я осекся, чтобы не наговорить лишнего. — И мне очень приятно твое общество, — закончил я. — Удовлетворена?
— Еще б тебе было неприятно мое общество, мы с тобой едва знакомы, а я уже в чем мать родила, — сострила она и первая расхохоталась.
— Идиотка.
— Ну, еще.
— Нет уж, хватит с тебя.
Когда ты кончаешь, меня слеза прошибает, мог бы я добавить, если бы был полным придурком.
Я встал и прошелся по веранде. Нуна свернулась по-кошачьи на плетеном диванчике; подушку она прижала к груди, зато открыла мне обзор на розовое, перламутровое естество между ног. Я отвернулся — резко, как от пощечины, ощутив странную дурноту от безнадежно запутанных чувств, сильных и противоречивых, словно невидимая рука пошуровала у меня в грудной клетке и перемешала жизненно важные органы. Нуна все видела и посмеивалась. Нет, все-таки, если ей нужно было просто мое внимание, она хватила через край.
— Если ты оденешься, я, так и быть, сыграю с тобой партию в шахматы, — сказал я по какому-то наитию.
— Ты, так и быть, сыграешь со мной?
— Вот именно. И выиграю.
— Скажите пожалуйста, мы сегодня в ударе! Ты выиграешь? У меня? У Сарраманги?
— Точно. Я сделаю сестру гроссмейстера.
Это я неудачно ляпнул и тут же пожалел. Думал, она прицепится к слову, но ничуть не бывало.
— Жаль будет испортить тебе настроение, в кои-то веки ты был в духе! Но раз ты так настаиваешь…
Она встала и пошла наверх одеваться. Я налил себе еще кофе и подумал, что тактику Нуна, пожалуй, выбрала правильную. Она здорово выбила меня из колеи, и вот ведь парадокс — не столько ее нагота была тому виной, и даже не насмешливое бесстыдство так меня смутило, а то, что она, кажется, действительно хотела пробиться сквозь мою летаргию, достучаться до меня во что бы то ни стало. Я был где-то даже тронут. Нахальная чертовка, но тонкий психолог, что есть, то есть. В порядке шоковой терапии набить морду Тристану или полюбоваться на Нунины сиськи — понятно, что предпочтительнее.
