Но когда она заговорила, ее тон уже был достаточно непринужденным.
— Я идеалистка — хочу, чтобы в моей семье была любовь.
— По моему опыту, любви придают слишком много значения, — сказал граф холодно.
Да, ему, возможно, не нужны такие сантименты, как любовь. Но ей нужны, очень нужны!
Она, конечно, понимала, что ей вряд ли выпадет счастье испытать то возвышенное чувство, которое связывало ее родителей. И была готова мириться с его отсутствием в своей жизни. И все же, если Мадлен выйдет замуж за Хэвиленда, это навсегда лишит ее даже слабой надежды на чистую, взаимную любовь. Она пока не могла решиться поставить крест на своей мечте.
Но девушка не собиралась посвящать его в свои сокровенные переживания.
— Вы должны также перечислить мои недостатки, — сказала она вместо этого. — Начнем с того, что я слишком невоздержанна в высказываниях.
Рейн, похоже, был готов к такому повороту беседы.
— Меня это не смущает. По правде сказать, мне ваша прямота так же по душе, как и ваша честность.
Мадлен, действительно, была с ним откровенна, считая, что немного для него значит. Но теперь она ощущала неловкость.
— И я для рас слишком некрасива, милорд. То, что вы делали предложение герцогине, только подтверждает это. Вы мужчина, и в супруге вам необходима женская привлекательность.
— Вовсе не обязательно. Красота может стать причиной ревности и соперничества. Я намного выше ценю преданность.
Хотя она понимала, что граф не вкладывал в эти слова пренебрежительного смысла, ее передернуло. Отведя взгляд, Мадлен сварливо проворчала:
— Если вам нужна преданность, купите себе собаку.
Граф не засмеялся и даже не улыбнулся, вопреки ее ожиданиям. Вместо этого он нежно взял ее за подбородок и заглянул в глаза.
— Вы не очень высокого мнения о своей привлекательности, правда?
Он, походке, читал ее мысли, и это лишало девушку присутствия духа.
— Не вижу смысла заниматься самообманом.
Взгляд Хэвиленда потеплел.
— Возможно, вы и не являетесь сногсшибательной красоткой, но и дурнушкой вас не назовешь. А ваш живой нрав с лихвой восполняет все недостатки.
Хэвиленд, видимо, пытался подбодрить Мадлен, но его слова жестоко ранили ее. Несмотря на то, что в них была одна лишь правда — она никогда не была и никогда не будет красавицей.
Скрывая обиду, девушка ответила деланно беззаботным тоном:
— А сейчас кто льстит?
Но его ответ был серьезным:
— Я бы никогда не стал оскорблять вас ложными похвалами, зная, что вы их так же не терпите, как и я.
