Я со всех ног бросился к своему самолету. Надо было наверстывать упущенное.
…Ночные полеты закончились. Летчики, штурманы и техники собрались около командного пункта. Из землянки вышел майор Куликов. Он только что докладывал командиру дивизии о результатах боевой работы полка.
— Ну что ж, теперь можно идти завтракать! — отрывисто бросил Куликов, залезая в кабину пустой полуторки. Шофер дал полный газ, и машина умчалась. А уставшие до предела летчики и штурманы поплелись пешком.
Столовая находилась в крестьянской хате, расположенной на берегу реки.
— Прошу внимания, — обратился к нам командир полка, когда мы уселись за столы. — Сегодняшняя ночь прошла хорошо. Боевое задание мы выполнили без потерь. Предлагаю поднять тост за наши успехи. Выпьем и за золотые руки наших техников.
В ответ раздались редкие, вялые хлопки. Летчики так реагировали не потому, что им было неприятно слушать похвалу в свой адрес. Нет! Просто у всех перед глазами еще стояла пустая полуторка. Мы молча сидели и ждали, пока розовощекая официантка Аня разольет суп по железным мискам. Чем же сегодня порадует летчиков начпрод? В последнее время с питанием у нас стало плоховато. То ли из-за нерасторопности снабженцев, то ли по другим причинам. Нередко на стол подавали такие блюда, что на них даже смотреть не хотелось.
То же случилось и сегодня.
Скочеляс подозвал к себе Аню и тихо, но так, чтобы слышал командир полка, сказал:
— Передай начпроду, что Михаил Петрович Скочеляс это есть не будет. — И он отодвинул миску.
Куликов покраснел и, что-то буркнув себе под нос, вышел.
После завтрака мы долго сидели за столом. Говорили о том, что к прежним опасностям, к которым уже привыкли, теперь прибавились новые: наступил период белых ночей, на старте уже можно читать газеты. Самолет У-2, предназначенный для боевых действий в условиях темноты, стал уязвимым для огня зенитной артиллерии. Надо было думать о новых тактических приемах. И они нередко рождались прямо здесь, в столовой, в результате горячих споров.
Вот и сегодня во время разговоров были высказаны интересные мысли. Опытные летчики заметили, например, что на фоне светлого неба самолеты просматриваются снизу вверх очень отчетливо, тогда как наземные предметы, включая световые ориентиры, различаются с воздуха хуже, чем в темноте. Значит, от вражеских истребителей и от огня зенитной артиллерии надо уходить вниз, резким переводом машины в скольжение. Словом, решили мы, воевать можно и в белые ночи. Надо только уметь!
