Кормить не собирались. Зато во дворе появился барин – Андрей без особого интереса глянул на сухощавого старика. На вид прилично за шестьдесят, ухоженные подусники, чистенький китель. Мимоходом глянул на дверь «холодной», но прошел дальше. Руки за спиной, раскачивается плетеный хвост нагайки.
Когда Генка уже изнемог наблюдать, а солнце вовсю двигало яркие узкие тени по соломе «холодной», послышался стук копыт, промелькнула коляска, запряженная парой красивых вороных. Андрей подполз к щели.
– Сейчас нами займутся, – прошептал Генка.
– Быстрей бы, – прохрипел Андрей. Его ощутимо мутило от постоянной боли. Давно бы сблевал, да от жажды горло и желудок ссохлись в единый кусок деревяшки.
– Ага, вот они, – возбужденно заерзал Генка. – Давай по местам.
Андрей отполз по свою сторону двери, но снаружи дело застопорилось. Барин, Нина Ниловна и высокий полицейский, при шашке и револьвере, стояли на углу дома, разглядывали дверь «холодной» и о чем-то беседовали. Говорила в основном Нинель Жиловна, хозяин возмущенно всплескивал сухими руками, представитель власти понимающе кивал и одобрительно поглядывал на даму. Сегодня Охлобыстина была в светло-сером благородном платье, и, надо признать, наряд змее-завучу весьма шел. Вот она сдержанно показала на дом, исправник улыбнулся и, должно быть, удачно пошутил. Теперь улыбались все трое. Неожиданно барин предложил Жиловне руку, та уцепилась за локоть, и все трое исчезли за углом.
– Твою… – разочарованно протянул Генка.
– Куда они? Если к Маньке… – злобно заворчал Андрей.
– Так сам понимаешь – или к ней, или к Беркут-Дуркину.
– Я здесь всех удавлю. Вплоть до последней курицы, – процедил Андрей.
Генка что-то забормотал, но тут откуда ни возьмись у дома вновь появилась Охлобыстина с дебелой девкой, уже знакомой узникам. Девка тащила кувшин и каравай. Охлобыстина подозвала двух ближайших мужиков, показала в сторону «холодной». Высокий сутулый мужик что-то растерянно возразил. Не успел он моргнуть глазом, как Охлобыстина отвесила ему натуральную затрещину.
– Ого! Вот это плюшка, – прокомментировал Генка. – Нужно иметь в виду. Вон как, гадюка, на первоклашках натренировалась.
Мужики попятились, Охлобыстина сказала вслед что-то нелестное и поспешила в дом.
Мужики и девка поплелись к «холодной».
– Нам перед допросом пайка полагается, – догадался Генка. – Милосердно, спасу нет.
– Я бы жрать это поостерегся, – заметил Андрей, баюкая у груди замотанные руки. – Нина Ниловна не заинтересована, чтобы нас всякие там суды рассматривали.
