Крестоносец из будущего. Командор - Герман Иванович Романов

Зайдя в келью, Андрей увидел, что священник стоит на коленях и молится. Обстановка внутри была если не убогой, то предельно аскетичной: грубо сколоченные стол, пара лавок и топчан, застеленный тощим тюфячком, набитым соломой, которая проглядывала сквозь дыры, полка с глиняной утварью, закопченный очаг — и все, полная нищета.

Из обстановки выбивались, но, может быть, специально ее подчеркивали иконы в серебряных окладах да золотая лампадка с маленьким огоньком.

Именно перед ними старик склонил голову, оставив беззащитным затылок. На миг мелькнула и погасла мысль: «Если я сейчас ему врежу, то легко убью…»

Андрей тоже встал на колени и постарался молиться. Было странно, но получалось: год назад был еще абсолютным атеистом, но с какого-то момента его душа возроптала. Прячась от жены, украдкой, он все же старался перекрестить хотя бы лоб перед едой да купил в церковной лавке в городе и стал носить крестик.

Церкви в их деревеньке не было: как снесли при коммунизме, так заново и не отстроили, некому — два десятка дворов, старики, доживающие свой век, спивающиеся мужички да молодежь, всеми правдами и неправдами рвущаяся в город.

Неумело, своими словами он благодарил Бога, и было за что: всякого повидал он в жизни и под смертью хаживал, но кто-то или что-то отводило от него лихо, словно берегло и готовило к чему-то важному.

Слова «Отче наш», вполголоса читаемые стариком, странным замысловатым узоров вплетались в его собственные мысли. Кто он такой? Прошел Афган срочником, потом училище МВД в Новосибирске — обычный «вован», пусть и ротой командовавший. Затем СОБР, где получил майора и стал «краповиком», хотя берет вручили не по испытанию — года уже не те, как и здоровье, староват-с, а в Чечне такое редко, но происходило.

И все — дырки в организме и контузия, как итог пенсия, убогий домишко в далекой таежной глуши. А там кто его дернул с тайменем силами мериться, выуживать?!

Вот и захлебнулся в реке, утопила его огромная рыбина. Но вместо рая или чего-то другого, пожарче и с мохнатой прислугой у котлов, суетливой и работящей, очутился даже не в прошлом, а в каком-то ином мире раннего средневековья, где почти вся христианская Европа давненько с минаретов призывы слушает и намазы совершает…

Помолившись, священник присел у своего ложа и вопросительно смотрел на него, показав на лавку — присаживайся.

«Что за жизнь такая?! Гостя нужно накормить, в баньке попарить, а потом и расспрашивать. А тут на тебе — сразу допрос! Еще бы, самозванец появился, командор липовый. И что делать будем?»