По дороге Анита обдумывала свою идею. Может, это чистой воды вымысел? Натянутая гипотеза? Бегство от всех нерешенных и кажущихся неразрешимыми вопросов вокруг судьбы Лив Марит Скард? Во всяком случае, эта идея опрокидывала ее теорию насчет того, что случилось с этой несчастной женщиной. Раз уж идея возникла, отделаться от нее было невозможно. Что она собой представляет — тупик или прорыв?
Толчком для возникновения идеи послужила реплика Эстер Фладму об обвиненном в подлоге документов социальном работнике, который помогал женщинам в кризисном центре составлять заявления на социальные пособия, доставать рецепты на лекарства, а также оказывал содействие в обретении новой идентичности! Может быть, Лив Марит оказалась одной из этих женщин?
Вероятность того, что она просто-напросто сбежала от своего мужа, как он и утверждал все время, разумеется, также рассматривалась. Были разосланы запросы по всем обычным каналам, однако полное отсутствие ответов только усилило подозрение в убийстве, совершенном супругом, и полиция сделала упор на эту сторону расследования. Что, если они все-таки ошиблись и Лив Марит действительно сбежала и живет сейчас где-то под другим именем? Под именем, полученным через социального работника в кризисном центре в Лиллехаммере? Эта мысль вселяла оптимизм, но вместе с тем вызывала раздражение. Никак не хотелось отказываться от первоначальной версии о том, что именно Скард, по всей видимости, убил свою жену.
Квартира Бернта Квислера находилась на втором этаже одного из двухэтажных офисных зданий, расположенных вдоль прямой как стрела главной улицы, разделявшей поселок Муельв на две части. Дверь открыли после третьего звонка, и Анита сразу же поняла, что Бернт Квислер действительно болен. Перед ней предстала небритая физиономия со слезящимися глазами и большая бесформенная фигура, завернутая в махровый халат, который когда-то был белым и, видимо, висел в номере дорогой гостиницы. В руке Квислер держал носовой платок. Согласно информации, полученной Анитой, ему было тридцать восемь лет, он развелся с женой и приехал из Аскима. Весь этот образ как-то не вязался с репутацией «пройдохи и ловкача», о которой говорила Эстер.
— В чем дело?
Анита объяснила, что они из полиции.
— А что, это дело подождать не может? Вы же видите, я нездоров.
— К сожалению, нет. Мы занимаемся расследованием и полагаем, что вы располагаете сведениями, которые нам помогут.
— У меня нет никаких дел с полицией.
