— Да-а-а, немного информации… — протянул Оливер.
— Нам вряд ли нужно первое, их мало, но они не такая редкость, чтобы искать кого-то именно, — сказала Оливия.
— Как нам узнать больше?
— Спросить у Полукровки, — предложил брату Фред.
— Ага, и Полукровку мы узнаем, спрашивая у всех учеников школы: «Ты случайно не Бладмикс?», да?
Я перебирала все у себя в голове, ища какие-либо подсказки, но опять почувствовала на себе знакомый взгляд. «Фред дурак, неужели он думает на меня?!» — разозлилась я.
— Амеба, — сказала я ему вслух.
Я развернулась и повезла словарь на место. Позади послышались приближающие шаги.
— Милана, — позвал меня Фред. Он взял тяжелую, пропитанную пылью книгу с моих колен.
— Ты бы не стала от нас ничего скрывать?
— Я ничего не скрываю!
— Ты можешь нам все рассказать, — продолжал он. Даже мой раздраженный тон не заставлял его мне поверить.
— Да пошел ты, — прорычала я и поехала из библиотеки.
Меня безумно задевало его недоверия и бестолковые подозрения. «Я никогда ничего от них не скрывала. Как он смеет подозревать меня? — сердившись, размышляла я. Я вспомнила о Джеймсе и поправила себя: — Не скрывала ничего страшного. Если бы я была Полукровной, я бы сказала им… наверно».
Выезжая из дверей библиотеки, я наткнулась на Эвана:
— Привет, Милана, — бросил он мне, костыляя мимо.
— Привет, — сказала я ему в след, а потом до меня дошло — Эван учувствовал в собрании, надо поговорить с ним! — Эван, — окликнула я.
— Что?
Он остановился, позволяя мне себя догнать. Я подъехала и спросила нагло напрямую:
— Кто Полукровка?
Я следила за любыми его движениями: его глаза широко распахнулись от неожиданного вопроса, рот раскрылся, и губы подрагивали, пока он подбирал слова. Эван потирал руки о деревянные костыли. Он растянул верхнюю пуговицу рубашки одной рукой и потерянно начал:
— Милана, — вдруг, выражение его лица резко стало серьезным, и он сразу ответил. — Не знаю, о чем ты.
— Не ври, — крикнула я, когда он собрался уйти. — Я все слышала. Как ее зовут? Ты знаешь.
Эван развернулся, оглядел удивленные лица учеников и подошел ко мне вплотную.
— Не знаю, что ты там слышала, — тихо, властно, как он умеет, говорил Эван, поглядывая на любопытных зевак, ожидающих чего-нибудь интересного. — Но я посоветую тебе не думать об этом, а лучше, вообще забыть.
Я лишилась дара речи. Эван ушел, а я и огорченные зрители остались в холодном коридоре. Неудовлетворенная публика, сама подогрела себя новыми сплетнями, перешептываясь у меня за спиной. Я решила расспросить еще одного участника собрания — дядю Джеймса и отправилась к нему.
