9
О последовавшем наказании Пьер Лепти молчал, как ни допытывались психиатры.
Но как бы то ни было, именно это событие заронило некое абсолютно черное семя в психику мальчика, и это семя проросло, пустило глубокие крепкие корни и раскинуло пагубные ветви на всех уровнях его сознания.
Девицы Каролин, вдова Тартар, юный Эммануэль и его пес, чета польских туристов и их новорожденный младенец, булочница из Сен-Сюксэ, бакалейщица из Марш-ан-Фаммана, все куры, гуси и утки славного птичника с Севера, четыре старика из городка Р., Люсьен Бартуа, студент филологического факультета университета города Кана, его кузина, и его кузен, и его лопоухая подружка, Доминик Фремо из Королевской консерватории, Александр Вибо, Франсис Д., Давид Н., Селин Ж., Паскаль П. и Тьерри Ф., хозяин модного кафе под названием «Ка», Мануэла Понцано и Сабрина Пальмизано из Рима, Франц д’Ахуст, несколько книготорговцев из центра города, сельскохозяйственные рабочие, токари и литейщики, торговые представители элитных вин, несколько юных даунов из института Жоли-Боске, в том числе один однорукий, блондинки, брюнетки, гомосексуалист-латиноамериканец, проститутка с Дальнего Востока и прочая, и прочая — все были убиты, кто сшит, кто вышит, кто раскроен, в патчворк или в кильт, на шнуровке или на пуговицах, в жилет или в стринги, так зверски и так талантливо, что неуловимый убийца стал живой легендой без малого на десятилетие.
10
Струйки белесого газа брызнули прямо из пола с тоненьким свистом.
Все увидели, как Пьер Лепти глубоко вдохнул и попытался задержать дыхание, замерев с выпяченной грудной клеткой на манер атлета. Газ был легкий, он быстро сгустился над головой приговоренного и очень скоро заполнил все пространство прозрачной камеры.
Накрытая мешком голова моталась взад-вперед, выдавая мучительные усилия Пьера Лепти, старавшегося не вздохнуть.
Было уже почти девять, и меня начала всерьез доставать вся эта хрень.
Наконец, не выдержав, он согнулся, точно от удара кулаком в живот, разом выдохнул весь воздух из легких и глубоко вдохнул газ. Надсадно закашлялся, захрипел, как астматик, рванулся из пут и снова попытался задержать дыхание, но не смог из-за кашля.
— Я ЧЕЛОВЕК! — вдруг раздался его крик. — Я ЧЕЛОВЕК!
Он рвался, кашлял и повторял:
— Я ЧЕЛОВЕК! Я ЧЕЛОВЕК!
Маленького Этьена стошнило прямо мне под ноги, полицейский, благоухающий одеколоном, выругался и проклял свою жену. Страшненькая девушка шипела от злости из-за конфискованного аппарата и из-за стычки со стариканом, старикан смотрел на свои ботинки, припорошенные пылью, руки Миникайф были стиснуты на коленях, точно пара притомившихся хомячков.
