— Кровь, Наденька, кровь вскипает. Ведь вы, можно сказать, воплощаете собой мой идеал женщины, — Сытин подался чуть вперёд и подмигнул. — Я о такой девушке всю жизнь мечтал.
Она улыбнулась в ответ шире, посмотрела на Андрея, затем перевела взгляд на Виктора.
— А приятель-то ваш… как это… ловелас, донжуанистый очень, — проговорила она, обращаясь к Смелякову, глаза её оживились. — Комплиментами так и сыплет. Видать, сердцеед.
— Надюша! — воскликнул Сытин. — Мы у вас каждую неделю то завтракаем, то обедаем. Вы разве видели, чтобы я хоть раз ел сердце? Исключительно купаты…
— Остряк! — хмыкнула она и поставила перед Сытиным два стакана с коричневой жидкостью. — Кофе возьмите. Может, сахару побольше?
— Да, уж вы подсластите нам, пожалуйста…
Ближе к полудню, перед тем как поехать за своей зарплатой, Смеляков и Сытин решили заглянуть в «Дом книги».
Воздух был наполнен шарканьем ног и гулом голосов. Откуда-то доносились звуки радио, плоский голос, словно из жестяной банки, говорил:
— Формировать духовный мир нового человека, строителя коммунизма — такая задача стоит перед советскими писателями. Работа нашей партийной организации направлена на дальнейшее повышение идейно-художественного уровня произведений, создаваемых московскими писателями, на активизацию их творческой и общественной деятельности, на более тесную связь с жизнью страны, с жизнью родной столицы. Своими книгами, пьесами, сценариями и публицистическими произведениями в печати мы призваны способствовать неуклонному росту политической сознательности, идейной убеждённости трудящихся…
С первого этажа на второй тянулась очередь. Виктор часто заглядывал в этот книжный магазин, иногда в милицейской форме, иногда — в штатском; некоторые продавщицы знали его в лицо. Подойдя к одному из прилавков на первом этаже, он поздоровался с миловидной девушкой, одетой в меховую безрукавку, и поинтересовался:
— Марина, не подскажите, за чем выстроился народ?
— «Тихий Дон» дают, — сказала Марина, вздохнула и постучала по прилавку деревянной линейкой, которую зачем-то держала в пухленькой руке, — двухтомник.
— «Тихий Дон»! Ёлки-палки! — вырвалось у Виктора очень громко. — Но народищу-то сколько! Прорва! — он посмотрел на Сытина и беспомощно развёл руками. — Стоять-то нам некогда, в отдел уже пора…
— А вы купить хотели? — спросила продавщица.
— Да, я Шолохова очень люблю, — кивнул Виктор.
— Ну так пойдите без очереди. Вы же милиционеры! — просто сказала Марина.
