— Что вы хотите этим сказать?
— А то, что он с головой окунулся в светскую жизнь, он флиртует с дамами и дает советы игрокам, ибо в расчетах он дьявол.
— Ну, а дамы?
— Он набросает чертеж души с той же легкостью, с какой иной раз опишет свойства равнобедренного треугольника.
— Но о Ла Фоне пока ничего?
— Пока ничего.
— И о договоре тоже?
— И о договоре.
— Увы! Проклятый взрыв!
— Вдвойне проклятый для меня,— подхватил д'Артаньян.— Я не осмелился еще вам все сказать.
— Скажите! Сейчас самое время.
— Речь идет о папке, где были собраны письма, которые мне дороги.
— Минуточку, д'Артаньян, кажется, я начинаю догадываться…
— Папка пропала вместе со всеми вещами в момент взрыва.
— Какого цвета была папка?
— Красного.
— Мне кажется, делу можно помочь.
— Боже мой, Пелиссон, вы возвращаете мне жизнь. И д'Артаньян встал, сияя от счастья.
— Но я должен открыть вам одну вещь,— заметил он.
— Говорите, я слушаю,— отозвался знаменитый ученый.
— Речь идет о письмах, — и тут у д'Артаньяна перехватило дыхание. — Эти письма я хранил в своей подушке. И вот как-то утром, заметив, что шуршание мешает вам спать, я решил подыскать иной тайник.
— Оно ничуть даже мне не мешало.
— Опираясь на костыли, я подошел к ящику, где мы спрятали договор…
— О, я вас слушаю.
— Я сунул мои письма в зеленую папку.
— Но договор, д'Артаньян, договор?
— Как раз в этот момент вы начали просыпаться. Чувствуя, что времени у меня в обрез, я переложил договор в другую папку, в красную, которая была на дне одного из ваших чемоданов.
— Отлично помню, вы попросили меня тогда дать вам платков.
— Именно там проклятый Ла Фон и обнаружил договор. На следующий день. Вовеки себе не прощу!
— Д'Артаньян, вам абсолютно не в чем себя упрекать. Ла Фон исчез вместе с папкой, положенной в наш секретный ящик.
— Но как же он разнюхал о тайнике?
— А очень просто. У меня была сильнейшая лихорадка, и я бредил во сне.
— Таким образом, Ла Фон взял мои письма вместо договора.
— Да, так мне представляется дело.
— Выходит, договор все еще в ваших вещах?
— О, я полагаю, чуть помятый, немного опаленный… Но я немедленно распоряжусь, чтоб собрали воедино все, что осталось от летательного аппарата и от багажа.
— Куда ж вы велели отнести все это?
— На чердак.
— Скорее на чердак!
— Позвольте только мне встать на ноги. И Пелиссон крикнул свои ноги.
