Дальше Сидорук их не любил потому, что они ходили к нему в паспортный стол за разными справками, нужными для эмиграции. К тому времени он уже не был так уверен в том, что Октябрьская революция — прорыв в новое измерение. Хоть говорить об этом вслух не полагалось, но глаза-то были. Так вот, получалось, что евреи всю эту кашу заварили, а теперь отваливают. А нам, русским, расхлебывать.
Кроме того, Сидорук их не любил не только на историческом уровне, но и на повседневном. Они, когда к нему приходили, разговаривали заискивающе, заглядывая в глаза и ноюще умоляя „в просьбе не отказать“. Он презирал тех, кто перед ним унижался, и ненавидел тех, кто этого не делал. На начальство данный принцип не распространялся.
Хотя однажды ему один еврей прилично помог. Был у них в УВД замначальника по „уголовке“. Еврей-подполковник, просидевший на должности лет двадцать. Как-то замполит поймал Сидорука на дежурстве выпившим. Поднял скандал. Потребовал увольнения.
Ефимыч его защитил, а когда история закончилась, встретив как-то в коридоре, сказал:
— Попробуй быть человеком. Это ж приятно. По себе знаю. За что тебе и спасибо!
Сколько ни размышлял Сидорук о словах подполковника, так и не понял, что тот хотел сказать. Что значит „будь человеком“? Не пить, что ли? Так ведь и Ефимыч выпить не дурак. Даже на работе. От него-то он чего хочет?
А уж Розу с Сеней Сидорук просто не переносил. И за то, что в деревне относились к ним хорошо, а к нему — с опаской. И потому, что с „Генеральным“ они общались запросто, а ему это было недоступно.
Сейчас же Сидорук ситуацию контролировал и собирался ее изменить.
Рысью добежав до опорного пункта, расположенного в здании школы, Сидорук сел за телефон. Прежде всего сообщил дежурному по УВД о террористическом акте в отношении дачи и имущества заместителя министра внутренних дел Российской Федерации Сорокина Леонида Ильича. Вспомнил историю с голубями и сказал, что есть оперативные данные, подтверждающие, что и тот случай на совести не диких собак, а соседской, специально науськиваемой против власти. Затем позвонил домой Сорокину (городские телефоны жителей деревни у него были на случай пожара, краж и других неприятностей) и сообщил жене замминистра о случившемся, не скрыв и то, какой обман затеяла Роза с подменой кур, Сидорук действительно полагал, что подмена будет нечестной, так как у генерала куры наверняка какие-нибудь голландские, а собираются ему подсунуть отечественных..
