Ночью Фиалка очутилась на взморье с серыми скалами и серым зыбучим песком. Она шла и тонула одновременно. Чем больше она старалась выбраться, тем быстрее и прожорливее заглатывал ее песок. И вдруг он превратился в бульон, густой зеленый первичный бульон, извивающийся и слегка теплый, и она шлепнулась в кучу существ с темными хлопающими крыльями, ороговевшими локтями, торчащими зубами, острыми клювами, страшными бивнями, металлической чешуей, цепкими когтями из ржавого железа. Закованные в металл рыбы большие и птицы пернатые крутились в вязкой тверди, размахивая изогнутыми когтями, бутылочками для специй, ластами и столовыми вилками. Затем привязали ее к полузатопленному комоду и принялись кусать, и клевать, и царапать, посыпая ее зубчиками чеснока и стручковым перцем и вытаскивая из ее живота кишки, словно брюшные спагетти. А она наблюдала, беспомощная, прибитая к бесполезному предмету мебели, как поток издевающихся животных шествует перед ней, с тявканьем, воем и лаем требуя ее крови. Око за око! Зуб за зуб![100] Зад за зад!
И тут она проснулась, крича, в мокрой луже собственной менструальной крови.
Она содрогается, вспоминая сон, и ежится от холодного ветра. Сколько боли! А теперь еще больше.
– Что ж, не au revoir,[101] мисс Скрэби, – наконец произносит Кабийо, когда Фиалка заканчивает излагать свой плотоядный кошмар.
– Нет, не au revoir. – Они оба невольно вздрагивают, когда слово повисает недосказанным в октябрьском воздухе у дома 14 по Мадагаскар-стрит.
И падает:
– Adieu.
Желтый экипаж нагружен почти доверху. Фиалка наблюдает, как замороженную тушу кенгуру медленно поднимают лебедкой в воздух и нестойко опускают на вершину мясной кучи, и глубоко вздыхает, чтобы сдержать всхлип. В целом сорок с лишним освежеванных животных с «Ковчега» Капканна сопровождают бельгийского повара, когда он уезжает навсегда с Мадагаскар-стрит, 14. Фиалке не жаль, что туши увозят, но отъезд мсье Кабийо – другое дело. Более личное. Менее ясное. Более неприятное. И грустное.
– Ладно тогда, пое'али. – Бельгиец холодно кланяется, берет руку Скрэби и запечатлевает сухой поцелуй. Их взгляды скользят друг мимо друга. Кабийо запрыгивает на груду мороженых туш и отыскивает себе место в нерукотворном
