Долгими вечерами рассказывал он шоферу о секте, молениях пятидесятников, ангельском языке и пророчице Таисии. Санька со скуки слушал, тем более что ему перепадали от божьего благовестника кое-какие продукты. Братья и сестры носили пресвитеру богатые передачи.
Санька отсидел положенный ему срок. Когда шофер покидал тюрьму, он прихватил на всякий случай адресок пророчицы Таисии.
Месяцы заключения состарили Саньку, но не сделали его мудрее. В его миросозерцании не было заметно кардинальных перемен и сдвигов. Во всяком случае, он не мог стать героем очерков под привычными заголовками: «Человек находит дорогу», «По новому пути» или «Второе рождение Сани Бухвостова». Санька по-прежнему мечтал о жирном куске.
Короткий обмен мнениями по этому поводу с Федей Акундиным утвердил Саньку в прежних его заблуждениях. Акундин высказался в том смысле, что работа любит ишаков, верблюдов и дураков. Умный человек может прожить и без работы. Санька не хотел быть ни дураком, ни ишаком. Он разыскал пророчицу.
Таисия оказалась совсем еще молодой, земной женщиной с довольно приятной фигурой. Только два больших цыганских глаза, горевших на ее узком, бледном лице, несколько отпугивали шофера. Все же Санька снял у нее комнату.
Пророчица приняла в своем постояльце большое участие. Избраннице неба не хватало мужской ласки. Дело в том, что ее бывший сожитель Михайло Потапчик, разуверившись в сектантской доктрине, бросил общину и начал честно трудиться в колхозе. Пророчица осталась одна со своими липовыми видениями и подлинными земными желаниями.
Санька стал сожителем пророчицы. Он перешел на ее иждивение. Хлеба у Таисии оказались тучными. Санька подумал, что с богом выгодно общаться.
Шоферу пришлось пожертвовать своими атеистическими воззрениями. Вернее, внешне от них отказаться. В стане деятелей церкви такие случаи не редкость. Даже в стародавние времена, когда вера была покрепче, среди божьих наместников на земле встречались страшные богохульники. Церковные соборы то и дело разбирали поведение пап-святотатцев.
Сектантские бдения производили на Саньку комическое впечатление. «Чистый цирк», — говорил он себе, глядя как трясуны выкомариваются перед богом. Обряд крещения новобранца-пятидесятника «святым духом» вселил в шофера убеждение, что у многих братьев во Христе не все дома.
Суть обряда заключалась в том, чтобы довести новичка до «ангельских слов». Это было не так-то просто. Новобранцу приходилось часами бить поклоны, молить боженьку крестить его. Окружающие громогласно поддерживали просьбу. В конце концов, новичок, одуревший от жары, от воплей, сам начинал выкрикивать непонятные слова, нес какую-то абракадабру. Это и был ангельский язык.
