— Вот, — произнесла она, — тот, о ком я тебе рассказала.
Отгеваар вошел. Он направился сразу к ней, не обратив внимания ни на Брафа, ни на Херманна.
— Ты любишь меня? — спросил он.
— Да, — ответила она.
И рассказала обо всем, что произошло.
Оттеваар взял ее лицо в свои руки.
— Несчастная пленница, заживо погребенная в черной клетке, — сказал он, — вот и для тебя солнце взошло.
— И теперь там так светло, — ответила Анна, по-детски хлопнув себя по лбу.
— А случись тому, — спросил Херманн, — что Исаак не расторгнул бы ваших супружеских уз, — ты так и оставалась бы верной ему и уморила бы себя до погибели?
— Да, — твердо ответила Анна.
— Батюшка Херманн, — с воодушевлением кидаясь ему в ноги, промолвил Отгеваар, — желаешь ли ты, чтобы с этой минуты я был сыном твоим?
— И даже весьма желаю, — отвечал Херманн, — ведь я только что видел, как Браф-вещун лизал тебе руку. А это значит, что он дает согласие.
СМИРЕННОЕ ПРОШЕНИЕ КОМЕТЕ
1 марта 1857 года.
Извещают, сударыня, что вы пожалуете к нам совсем скоро. Да неужто и вправду для того, чтобы разрушить наш маленький земной шарик и истребить всех суетящихся на его поверхности человечков? Неужто нам и вправду суждено еще лишь единожды узреть теплую весну, солнечный свет и красивые цветы? Вправду ли вы станете лупить без разбору и по добрякам, и по злодеям? Я отказываюсь верить, до того это было бы несправедливо с вашей стороны.
Я знаю столько добрых людей, достойных лучшей участи. Их великое множество, крестьян, рабочих, художников, ваятелей, музыкантов, поэтов, всех, кто зарабатывает на жизнь своими руками или головой, желая лишь одного — жить, покуда сердце бьется, и петь, покуда песня льется. Они любят вино, женщин и музыку; вовсе не желают причинять страдание кому бы то ни было, и случись им заметить под ногами беззащитное насекомое — отведут ногу налево ли, направо ли, лишь бы не давить его.
Они любят жизнь, совершенно не задумываясь о том, что их жцет после смерти, и наслаждаются солнечным светом и полевым цветом, нимало не беспокоясь о том, что там за гробовой доскою. Люди это бедовые, и стоит кому — нибудь из таких приуныть от неудач и отчаяться до такой степени, что захочет свести с жизнью счеты, как он немедля скажет себе: «Нищий, искусанный вшами, все лучше мертвеца, изъеденного червями». И, поплевав на руки, снова возьмется за работу, сколь бы ни была она тяжкой, отнюдь не проклиная ни Господа, ни природу, ни род человеческий^ Рассудите же, сударыня, неужто такие добрые люди заслуживают погибели?
