— Ого! Женщина, покорная долгу, — произнес он раздраженно, — это женщина без сострадания.
— Вы злы, — сказала она.
— Я, вон оно что, — сказал Оттеваар.
Пробило три часа, небо начинало светлеть, пропел петух.
— Три часа, — произнес Отгеваар, — пора глубокого сна; твой муж даже не проснулся бы, будь я с тобой в вашей супружеской спальне. Мы сейчас одни, Анна; я могу похитить тебя, взять против твоей воли, несмотря ни на что.
— Нет той силы, — ответила Анна, — что пересилила бы душу сильных.
— Ого! Да, я знаю это, — сказал он, топнув ногою, — я это вижу.
— Но на что же, на что же вы сердитесь? — спросила Анна.
— Нет, — отвечал он, — ни на что; простите меня. Сколько мне ждать моего счастия — десять лет, двадцать? Анна, госпожа моя, скажите хоть слово, одно слово.
Он умолял ее на коленях, робкий как ребенок, печальный как отвергнутый любовник, а она стояла перед ним без чепца, ее густые волосы кольцами падали на шею; грудь была полуобнажена, и широкие рукава домашнего платья, откидываясь, открывали руки до самых пленительных изгибов локтя. Она была бесконечно прелестна и желанна, как сама красота.
Но Отгеваар смотрел на лоб Анны, скрывавший ее непорочные мысли; он любовался блеском ее больших карих глаз, чистых, как сама невинность, печальных и полных решимости, как у мученицы; он вслушивался в ее голос, в котором звучали стальные нотки неколебимой твердости.
— Уходите, — вдруг сказала она.
— Уходить, — повторил он покорно.
— Да, — сказала она.
Он перемахнул через стену.
С тех пор Анна думала и мечтала вслух; и слово, которое чаще всего приходило ей на уста, было слово «нет». Потом на нее находили то бесконечные истерики, то приступы беспричинного смеха; она то глубоко задумывалась, а то молча плакала.
— Ах! — часто говорила она Каттау. — Почему Господь не благословил меня детками?
Октябрь уж на исходе. Анна и Исаак беседуют у камина. Анна грустна, Исаак мрачен.
— Отчего, — спрашивает молодая женщина, — вот уже неделя прошла, а ты так и не съездил в Брюссель?
— Мне там нечего делать.
— Много ты купил акций на все займы?
— Много.
— А у нас осталось еще немного денег в семейной кассе?
— А зачем?
— Тут вот счета, один из них на тысячу флоринов; издержки на ремонт и расходы по содержанию фермы во Вруве-Полдер, установка умывальника… и так далее. А есть еще одно, оно поинтересней того будет. — Рука Анны дрогнула. — Это прислано от Булса, ювелира, что живет в Брюсселе.
— От Булса? Невероятно!
