Пусть читатель соблаговолит теперь перенестись в Мелестее, что близ Гента, в большой парк, посреди которого возвышается изящный замок эпохи Возрождения. Хозяин парка и замка зовется Дирк Оттеваар. Этот Дирк — большой оригинал: еще при жизни его батюшки один из его наставников в науках, педант и лицемер, пытавшийся строить из себя нечто ’вроде домашнего царька, оклеветал одну девицу, к которой Дирк питал мальчишескую любовную страсть; тогда он выставил его за дверь и произнес нижеследующую речь (а девица как раз в это время шла через лужайку возле замка).
— Глянь только, ученый зубрила, — сказал он ему, — глянь только на нее и потом на себя самого; ты глуп, уродлив, нюхаешь табак — и ты имел дерзость явиться сюда и сказать, что действуешь от имени науки, которая, по твоим словам, делает людей лучше, и вот только по той причине, что ухаживания твои, слизняк, так и не оказали никакого воздействия на бедную девочку, ты вздумал насплетничать моему отцу о каких-то постыдных отношениях между нами. Не имея возможности завоевать ее любовь, ты решил похитить у нее честь. Чему же научили тебя: твои книги? Гордыне, тщеславию, распутству и наушничеству. Бедная девочка, уж я-то как раз уважаю ее, я, а ты хотел ее замарать! Да посмотри на нее и посмотри на себя; ее тело благоухает здоровьем, как роза, и я ее люблю — Понимаешь ли ты, что такое любовь, грамотей? Это тебе не греческий, понял, ее ты не заплюешь своим ученым комментарием. Ты, стало быть, преподаешь науку клеветы; что ж! — такие уроки мне не нужны, мне нет еще пятнадцати лет, но я выгоняю тебя. Ступай пожалуйся моему отцу, и, если он признает, что прав ты, ноги моей здесь больше не будет, но прежде чем я покину этот дом, я разорву тебя на тысячу кусков, и поделом тебе, ибо ты опасный глупец, сама злоба, спаренная с латынью. Ты уж давно на меня тоску наводишь тем, что пытаешься научить меня тому, чего сам не разумеешь. Итак, забирай свою табакерку, очки, своего Горация и пошел юн.
Остаться зубрила не посмел.
Прошло десять лет; Отгеваар давно забыл подружку своей юности, которая, впрочем, уже четыре года как была замужем; он болтал с одним приятелем на Рыночной площади Гента в базарный день, когда увидел проходящих мимо Исаака с Анной и догоняющего их Херманна, который нес в сетке рыбу. Все трое остановились; и пока Херманн восторженно растолковывал, как необыкновенно вкусно блюдо wateizooy, нечто, вроде рыбного рагу с овощами, прошло добрых десять минут.
