– Я не вижу предмета для обвинения, – сохраняя невозмутимость, заявил он, когда шеф смолк, чтобы перевести дух. – Мальчик жив и скоро будет здоров. Следовательно, «если бы» в данной ситуации не является аргументом.
– Какая разница – здоров или не здоров! – бухнул молодой заведующий, приподнявшись над столом. – Вы нарушили правила проведения операции!
Всеволод Полозов сжал кулаки, ибо чувствовал, как не защищённые перчатками ладони превращаются в куски льда.
– Ради жизни человека нужно нарушать правила! Если вы считаете мою дальнейшую работу в вашем отделении угрозой своей репутации, – он отчётливо выделил «вашем» и «своей», – я готов подать заявление об уходе.
Уродливый блик ярости продолжал кружить над огорошенным начальником, но здравомыслие вернулось и вместе с ним осознание сказанного и услышанного.
– А вы, оказывается, обидчивый, Всеволод Васильевич, – заведующий выдавил из себя усмешку и опустился в кресло. – Когда я вызвал вас к себе, я не планировал оголять ставку дежуранта.
– Разумеется, – доктор Полозов скрестил руки на груди. – Однако мне с этого момента будет неприятно работать под началом медика, предпочитающего писанные кем-то правила здоровью людей.
Всеволод Полозов отдавал себе отчёт в том, какую оплеуху закатил своему непосредственному шефу и какого врага получил в его лице. Остановившись возле открытого окна в рекреации, он расстегнул ворот хирургической пижамы и вздрогнул от холода собственных пальцев. Негодование отступило, и досада оскоминой осела во рту. Нужно ли было вообще отвечать человеку, занятому исключительно собственной персоной? Последняя фраза породила гнев и ничего более. И причиной тому стали не слова, прозвучавшие подобно обвинению, а сам факт отпора, данный начальнику подчинённым.
Гордость предъявила рассудку ноту протеста в виде шальной мысли, отпечатавшейся на высоком лбу глубокой складкой: уж не следовало ли прикинуться беспомощным ягнёнком и тихо уйти, потупив взор?
Всеволод Полозов посмотрел на свои руки, покрывшиеся синюшными пятнами. Обычно он списывал странные изменения эпидермиса на последствия ожогов, полученных во время армейской службы в Афганистане. Хотя с высоты медицинского опыта прекрасно понимал несостоятельность этого вывода. Истина не допускалась до сознания. А время откровения с самим собой неуклонно приближалось, подстёгнутое мистическими явлениями последних девяти дней…
Гордыня, гнев, зависть, тщеславие, жадность, эгоизм и чёрствость впитываются в человеческую сущность и легко овладевают теми, чьё ядро не готово противостоять извечным порокам. Укрепив занятые позиции, то, что испокон веков звалось Злом, делает человека послушной марионеткой в театре экономических игр, социальных переворотов, политических лабиринтов. Бешеный информационный век заглатывает личности, переваривает и выплёвывает единую податливую массу.
