– Постой! – Лис выскочил вперёд, поскольку тяжёлый взгляд брата не обещал ничего хорошего. – Он не в состоянии определить, кто ему приказывает. Человеком он привык просто следовать указаниям. Такова его информационная эссенция: быть ведомым.
«Я хочу быть первым!» – вдруг объявила обиженная эссенция.
Лис встал прямо перед призрачным пленником и своей спиной отсёк опасный взор, нацеленный в бледное человекообразное пятно.
– Тебе обещали, что ты будешь первым?
«Да. Я буду первым. Не в той, так в этой жизни!»
– Хорошо. А на каких условиях ты купил право стать первым?
«Мне велели сделать три дела».
– Первое – телефонный звонок, да? – Лис вошёл в раж.
«Да».
– Каково второе?
«Мне велели найти путь к женщине».
Тур невольно сжал кулаки, глаза Ворона погрузились в свинцовый туман. Лис не видел братьев, однако точно знал, что происходит у него позади. Поэтому спешно бросил следующий вопрос.
– А третье?
«Мне скажут потом».
– «Потом» для тебя не будет, дохлая скотина, – Ворон дёрнулся вперёд.
– Он уже мёртвый, – процедил Тур сквозь зубы. Свой гнев он удерживал с трудом.
«Я не мёртвый. Я буду первым. Всегда и во всём!»
Мысли Лиса разбежались в разные стороны. Теоретически он знал, что одержимый дух успокаивается в процессе молитвы – у христиан, окутанный заговорами – у язычников, и в результате целого списка различных ритуалов в каждой из существующих религий. Но мыслимо ли совершить какое-либо религиозное таинство в предрассветный час на помойке в обществе двух убеждённых атеистов, вдобавок разозлённых деяниями объекта успокоения?
Пока Лис отчаянно искал приемлемый выход из неразрешимой ситуации, Ворон разразился отборным матом. Тур отступил, ибо близнец выплеснул эмоциональный накал за двоих. Бестелесный пленник остался без визуального надзора и немедленно воспользовался лазейкой.
– Не уходи! – крикнул Лис.
Старшие Полозовы заметили попытку побега, и Ворон добавил к уже прозвучавшим высказываниям одно, прямо относящиеся к матушке покойного.
«Не смей поминать мою маму!» – возмутилась информационная ипостась убитого перекупщика. – Она была лучшая мать из всех, потому что была моей матерью!»
– Эй, Паша, стой! – Лис просветлел, озарённый спасительной идеей. – Стой. Ты уже первый.
«Засохни, салага! – вырвавшаяся из плена невесомая муть качалась над пустырём. – Теперь не возьмёшь!»
– Ты уже первый, – как мог спокойно повторил юноша. – Твоя мама ждёт тебя. Единственного и самого лучшего сына.
От реки подул мёрзлый ветерок. У Лиса зачастило сердце. Это дуновение, пришедшее с другого берега, он помнил хорошо, с раннего детства. Так открывался Переход.
