Лгунья | страница 23



— Поклянись, что будешь хорошо спать.

— Клянусь!

— Нет. Не так… Ты отмахиваешься. Давай по-серьезному.

— Я по-серьезному. Хочешь, пожую землю!

— До завтра, Кира.

— Угу.

— На том же месте! У памятника!

(Легкий выдох.)

— Только, пожалуйста, не опаздывай. Помни! Я не люблю ждать.

АЛЕКСАНДР КИРИЛЛЫЧ


— Напрасно думаешь, дочка, что все дело в красивой мордочке. Дело — в счастье.

— Верно, мам. Какое может быть счастье, если славная мордочка и плохая фигура?

— Зачем ты ее задираешь, мать? Все равно, кроме дерзостей, ничего от нее не услышишь. Вредная! Однако не беспокойся: при ней и хорошая мордочка, и хорошая голова.

— И неплохие ноги, отец, что тоже имеет, не правда ли, некоторое значение!

— Кира, как мужчина тебе скажу, — скромность самое первое украшение девушки.

— Неверно, пап… Отметки ее первое украшение, а второе — скромность. Ну а в общем-то… давай-ка вместе прикинем… Ага! Все ясно: гибкость и артистичность.

— Чего, чего?

— Пап, ты воробышек! (И с глубоким тяжелым вздохом.) Я и о завтрашнем дне никогда не думаю, поскольку эпоха атома… Разве можно загадывать на сто лет вперед? Вот если я была бы гадалкой…

— Полно врать. Надоела.

— Отец, жениться бы тебе на цыганке, я подалась бы в театр «Ромэн»… Пап, а пап, сознайся, как ты насчет цыганок?

…Но отцу ли было не знать, что на самом деле она далеко не так легкомысленно относится к своему будущему.

Еще в десятом классе Кира настойчиво (и тайно!) просила его переговорить с профессором-экзаменатором, в чьей квартире он делал внутреннюю отделку.

— Отец, пойми, без протекции нынче — хана. Ты идеалист, безнадежный идеалист!

Когда-то, очень давно (еще до истории с пощечиной) Кира хотела в педагогический, на факультет по дефектологии.

Об этом прослышали в школе, ребята стали ее дразнить: «Закон взаимного притяжения, Кирок!»

Мало кто мечтал о такой профессии. Но в этом году, еще задолго до начала приемных экзаменов, пединститут объявил о повышении стипендий для дефекто-логов.

Ладно. Пусть… Ей-то, ей-то какое дело?!. Кира жила затаившись, сделав свои какие-то тайные (и горькие) выводы… Она не станет держать экзаменов, у нее теперь совершенно другие планы.

Если Зиновьева спрашивали: «Ну, как там твои пацаны?» — он, прищурившись, отвечал: «А чего ж им сделается? Живут — хлеб жуют. Старшая кончила, готовится в педагогический».

Готовится? Как бы не так!

Утром, объявив, что идет в районную библиотеку, она ленивым шагом отправлялась к кому-нибудь из ребят… Полеживая на тахте, курила, читала Ремарка и Хемингуэя…