Бойд, подчиняясь этому своеобразному этикету, рассмеялся и передал Клер в руки Брума.
— Как вы собираетесь проводить время, когда уйдете в отставку? — степенно спросила она, начав танцевать с пожилым джентльменом, годившимся ей в отцы.
— О, наверное, посвящу себя гольфу, — ответил Брум. — Ну и разумеется, придется время от времени подрабатывать. Кое-где.
Голос его дрогнул, что заставило Клер взглянуть на него повнимательнее. Невысокий, но плечистый и коренастый, он принадлежал к тому типу добродушных весельчаков, которые и сами не прочь посмеяться над собственной персоной, и с удовольствием позволяют это делать другим. Пожалуй, полноват, подумала Клер, да, вес у него явно избыточный. Кожа морщинистая, с нездоровым сероватым оттенком, глаза отекшие.
Она не знала, сколько ему точно лет, но на вид вполне можно было дать шестьдесят.
— Вид у вас утомленный, отпуск вам явно не повредит, — сочувственно проговорила она.
— Отпуск? — горестно переспросил Брум. — Я ухожу в бессрочный отпуск, дорогая Клер.
— Для бессрочного отпуска вы еще слишком молоды, — возразила Клер, не зная, что принято говорить в таких случаях.
— Н-да, для бессрочного, конечно, еще рановато, тем не менее остаток жизни мне придется провести в безделье. В ожидании смерти, — мрачно проговорил Джон.
Клер уставилась на него. До нее стал доходить смысл сказанного.
— Так вы уходите не по собственной охоте, Джон? — наконец спросила она.
— Я вынужден уйти по состоянию здоровья. Разве Бойд вам не говорил? У меня язва, и никак, проклятая, не рубцуется. Говорят, из-за постоянного стресса. Если я не прекращу работать, то…
Он махнул рукой.
— В общем, ничего хорошего, понимаете сами, — продолжил он. — Как вы думаете, сколько мне лет?
Он смотрел на нее выжидающе. Клер боялась обидеть его ответом.
— Всего сорок девять, — сообщил Джон. — Лет десять можно было бы еще поработать вполне успешно.
Неожиданно он крепко сжал ее руки.
— Бойд тщеславен, — предупредил Джон, — не позволяйте ему перерабатывать, иначе он кончит тем же.
— Конечно, не позволю, — слабым голосом пообещала Клер.
Музыка смолкла, и Клер была этому рада. Слишком она расстроилась. Выглянувшее из-под добродушной маски весельчака лицо несчастного человека испугало ее.
К Бойду она вернулась в подавленном настроении, но он этого не заметил — его опять окружили с поздравлениями. Он, разумеется, был вне себя от счастья.
Только позже, когда они сели в машину, Бойд впервые за весь вечер внимательно посмотрел на жену и заметил ее состояние.
