— Ты должен.
— Не могу!
— Господь свидетель, я тебя заставлю говорить!
Я понял, чтó он имел в виду, и чуть не взвыл от ярости и отчаяния.
— Господь свидетель, не заставите!
— Эй, охрана! Возьмите-ка этого субчика и задайте ему семьдесят пять!
Только тот, кто побывал в чреве этого ада, кто видел ручьи крови, струящиеся из тел несчастных, раздетых догола и закованных в кандалы узников, видел, как их избивают до такого состояния, что они превращаются в ни на что не годную груду хлама — может понять всю глубину оскорбления и унижения человека, подвергаемого порке.
— Только посмей раздеть меня и избить на лохани — и если я останусь в живых, то приду и перегрызу тебе глотку, грязная сволочь!
Заместитель отшатнулся бледный от бешенства. Словно обезумев, я набросился на него. Охранники было кинулись ко мне, но внезапно остановились, будто наткнувшись на невидимый барьер. Если бы кто-нибудь из них дотронулся до меня хоть пальцем, я разорвал бы его в клочья.
Да я лучше дал бы себя убить на месте, чем подвергнуться этой ужасной пытке! Я слишком часто видел её: по крайней мере дважды в неделю заключённых вытаскивали из карцера и хлестали до потери сознания в камере для наказаний. Другим давали «выпить воды», да так, что их лица превращались в кровавую маску, а стены содрогались от их диких криков.
Подвал, где всё это происходило, располагался как раз под больницей, так что когда я шёл в отдел перемещений, то мог заглянуть туда. Три недели назад одного человека забили, растянув на лохани, до смерти. Воспоминание об этом страшном зрелище преследовало меня всю жизнь.
Замученный был моим другом и одним из самых выдающихся узников нашей тюрьмы. Он был интеллигентен, отличался изысканностью речи и манер. Специализировался на краже самоцветов, причём украл множество самых великолепных драгоценностей, и целая армия детективов так и не смогла установить, где же находится краденое. Ювелиры сулили тысячи долларов в награду тому, кто вернёт им бриллианты. Но ни самый тяжёлый приговор, ни самое страшное наказание не принудили этого человека выдать местонахождение украденных драгоценностей.
В нашей тюрьме сидел тогда один издатель, приговорённый за убийство другого издателя — из конкурирующей газеты. Этот молодчик родную мать продал бы, лишь бы урвать себе кус побольше. Он втирался в доверие к заключённым, выведывал их тайны и стучал, куда следует. По какой-то необъяснимой причине, возможно, из-за одинакового уровня развития интеллекта, они с Бриллиантовым Вором подружились.
