Хуже обстояли дела с волосами. Лиззи мыла их снова и снова, а потом безжалостно расчесывала, пока миссис Таппер не остановила ее.
— Вы так их все повыдергиваете, мэм. Они уже чистые. Оставьте их в покое.
Поскольку Лиззи терпела ее помощь, экономка сочла возможным суетиться вокруг нее.
— Позвольте мне принести вам еду, мэм. Хорошую горячую еду. Вкусный суп из омара. Потом вы сможете отдохнуть.
— Благодарю, миссис Таппер, — смягчилась Лиззи.
Миссис Таппер всегда относилась к ней с уважением и даже любовью, хотя имела еще и другой объект преданности. Но на мед можно поймать больше мух и узнать больше информации, чем на уксус.
— Я ценю все, что вы сделали для меня. На самом деле. Но не стоит так суетиться.
Когда миссис Таппер ушла с пустыми тарелками и Лиззи наконец осталась одна, она почувствовала себя загнанной скаковой лошадью. Она с трудом добралась до постели и села. С потолка на нее смотрели звезды, В груди у нее стало горячо и больно, и горло сжалось как кулак. Повалившись боком на кровать, она осталась лежать неподвижно.
Слезы, слезы, которые безжалостно прятала, находясь в заточении, покатились градом по ее щекам.
Как же оно было ужасно, это безжалостное, отравляющее чувство обиды, что тебя предали. Ей было легче, когда считала его мертвым. По крайней мере, тогда она могла думать о нем в розовом свете. Радость, что он жив, меркла в холодной стальной мгле его предательства.
Сейчас было хуже, чем в первый раз, когда он бросил ее много лет назад и ушел в море, не сказав ни слова, не оставив даже записки. Только что был здесь и на другой день исчез. Он был ее единственный друг, которому она безоговорочно верила, и к его уходу оказалась совершенно не готова. Без него она чувствовала себя покинутой, осиротевшей. Как и теперь.
Только теперь еще хуже. Потому что на этот раз знала, что он бросил ее намеренно. Целовал в губы, смотрел в глаза и оставил на произвол судьбы.
Джейми был как камень, застрявший в горле. Болезненный ком, от которого она никакие могла избавиться, как бы ни старалась. Единственное, на что она надеялась, что со временем примирится с болью.
И перешагнет через него. Излечится. Переживет его предательство. И снова станет прежней.
И начнет сейчас же, положив конец своему вдовству и трауру.
В ее спальне и гостиной огня не разжигали. День стоял теплый. Лиззи собрала в кучу свои вдовьи одежды и сбросила через перила лестницы вниз, на пол вестибюля. Видно, придется разжечь костер во дворе.
