— Теперь мне все равно.
Феликс взглянул Семену в глаза с отчуждением и враждебностью и отвел взгляд. Тихо, но твердо сказал:
— Хорошо. Доложу хозяину.
Семен вернулся в каюту и сел на койку, как был, в плаще и фуражке. Каюта перестала быть его домом.
Двигатель зататакал реже. Ход сбавили, наверно, до тех пор, пока не будет принято решение. Вскоре появились Феликс и Ризнич. Капитан прошел к столу, а Феликс остался у порога.
— Неужели вы так плохо себя чувствуете, Барков? — спросил Ризнич. Он хотел, видно, чтобы в голосе звучала заботливость. Но в нем были тревога и что-то похожее на презрение и жалость одновременно. Феликс хмуро вертел в руках фуражку.
— Может быть, дотянете до Олюторки, Барков? Там есть врач...
Семен отрицательно покачал головой.
— Я не могу идти с вами, капитан.
— Почему вы молчали в порту?
Пришел Табаков. Сопя и мягко дыша, он протиснулся в каюту и грузно сел рядом с Барковым. От Табакова пахло машиной и потом. Семен затосковал еще острее.
— Так, — сухо подытожил Ризнич. — Старший помощник, идем в порт. Распорядитесь.
В дверях Ризнич обернулся. Он не очень-то верил тому, что Семен заболел. Капитан искал его глаза, но Семен не смотрел на него.
«Коршун» вернулся, мягко стукнулся бортом о «Фризу». По палубе застучали матросские сапоги.
На рассвете «Коршун» ушел в рейс.
3
Семен окончательно опомнился через день, когда к нему в общежитие пришел врач.
— Гамберг. Доктор, — отрекомендовался он, сняв шапку и склонив в коротком поклоне голову.
Доктор разделся. Он оказался пожилым, щуплым и... по-юношески стройным. На нем не было халата, и от него не пахло лекарствами. Седые, редкие волосы, зачесанные назад, маленькое лицо с крупным носом и гладкими щеками, тонкие, нервные и стариковски сухие пальцы, одежда, очки в серебряной оправе — все было идеально чистым, доктор казался стерильным.
Он протянул Семёну руку и еще раз назвал себя.
Его, видно, осведомили о происшедшем на «Коршуне» случае. Выслушивая и выстукивая Семена, он исподволь уточнял детали, задавая порою совсем, казалось, не относящиеся к делу вопросы. Семен краснел, отвечал сквозь зубы и ворочался медведем, подставляя доктору то спину, то грудь.
Закончив осмотр, доктор задержал свою детскую ладошку на груди Семена, отодвинулся, разглядывая его еще раз издали, и сказал:
— Всегда хотел быть сильным и большим, как вы, голубчик...
Он выписал рецепты, объяснил, как следует принимать лекарства, и неожиданно предложил:
— Знаете что? Проводите меня. Погода великолепная — снежок падает. Вам полезен свежий воздух.
