— То есть? — не понял Григорий. — Что вы имеете в виду?
— Ну, царь отрекся, Временное правительство. Все это так. Но это все, чего мы добивались и к чему стремились? Венец, как говорится, всех усилий?
— Батенька, — завопил Григорий, — работы непочатый край! Немедленно приступаем к выборам в Совет. Большевики, да буде вам известно, настроены весьма решительно. Противостоять им можем только мы. И мы их сломим. Тут многое можете вы, военные… Обеспечьте нам победу в ротах, в батальонах… ну и, естественно, в полку. Скажу по секрету: к нам сюда, в Красноярск, комиссаром Временного правительства назначается Крутовский. Уверяю вас, контакт с ним обеспечен. Это мы берем на себя. На вас ложится практическая сторона…
— К солдату нужен особый подход, — заметил Лазо. Ада Лебедева усмехнулась.
— Вы же ходите у них в любимчиках! Советую обратить внимание на Бовкуна. Человек основательный и у солдат пользуется авторитетом. Правда, поглядывает на большевиков!
— Это пройдет, — уверенно заявил Григорий. — В отличие от нас большевики сильно успели в работе среди солдат. Здесь у нас просчет. Надо наверстывать. В вашем полку работают солдатские кружки. Много нелегальной литературы поступает из Томска. Не забывайте, там университет, квалифицированные кадры…
О снабжении нелегальной литературой Сергей Лазо ничего не знал.
— Теперь будете знать! — заявила Ада. — Пора. Наступает горячее время.
Разговоров хватило до самого утра. Стало светать. Сергея напоили чаем, и он отправился в казарму.
Город еще спал. По заснеженной улице плелся в обшарпанных санках ночной извозчик. На голову Сергея свалился с дерева целый сугроб снега. Он съежился — снег попал за ворот. Сегодня он не делал зарядки и не обтирался — некогда.
Двор казармы истолчен солдатскими ногами. Унтера обучали запасных.
Завидев Лазо, унтер затянул:
— Ир-рна-а! Р-равнение…
Козырнув, Лазо скомандовал:
— Вольно. Продолжайте.
Удаляясь, он слышал бравый голос унтера:
— Ир-рна! Образование выправки слушай. Пятки вме-стях, носки разведены на ширину приклада… Голова… ты, дубина, слушай! Голова держится прямой по своей высоте над землей. Всякий видит: ты есть солдат и готов отдать свою жизнь за веру, царя и отечество…
В полку как будто ничего не переменилось. Царя вчера не стало, однако армия, инструмент войны и подавления недовольных, продолжала оставаться вне политики.
В помещении офицерского собрания светились все окна. На крыльце Лазо столкнулся с Бовкуном. По привычке солдат отпрянул и вытянулся. Лазо протянул ему руку.
