Она сняла почти всю свою одежду, оставив ровно столько, чтобы не замерзнуть. Потом придется упаковывать вещи в полиэтиленовые пакеты, по сравнению с запахами, окружившими ее здесь, вонь в машине была просто приятным аперитивом. Но все равно она радовалась. Ужасно радовалась встрече с животными, от упоминания которых его лицо светилось, и голос с обстоятельным трёндерским говорком гудел в телефонной трубке без остановки.
— Они не привыкли видеть чужих. Старые свиньи знают ветеринаров, а так видят только меня. Наверное, зашумят, — предупредил он, когда она появилась в комбинезоне и сапогах, чувствовуя себя удивительно удобно одетой.
Она никогда раньше не бывала в свинарнике, да и вообще видела живых свиней крайне редко. Как-то об этом не задумываешься обычно. Коров и лошадей видишь постоянно, а свиньи в основном содержатся в помещениях. Чтобы их увидеть, надо быть знакомым с хозяином или по делу зайти в свинарник. В клинике в Осло у них был договор со школой верховой езды, только там она вблизи видела опилки и кормушки и вообще животных крупнее собаки.
Из свинарника доносился визг. В следующую секунду настала практически полная тишина, словно свиньи внимательно прислушивались. Затем опять подняли чудовищный шум.
— Услышали, что я пришел, — объяснил отец. — В неурочное время. И теперь им жутко любопытно. Так всегда. А когда рождаются новые поросята, мне приходится бегать туда-сюда постоянно. И они ужасно волнуются. Каждый раз, как я прихожу, у них настает сочельник.
К встрече со свиноматками она оказалась не готова. Это были чудовищные горы живой плоти на коротких толстых ножках. Пятачки влажно блестели и постоянно двигались туда-сюда сами по себе, словно только прикрепленные к голове, глазки — маленькие дырочки на гигантских мордах, уши дергались и подрагивали, наполовину поднятые, наполовину свисающие. Уши были такими громадными, что закрывали глаза, отчего свиньи сворачивали головы набок и смотрели искоса. Взгляд был колючий и возбужденный, будто свинья натворила что-то нехорошее, Турюнн не могла разглядеть в свинячьих глазках ничего, кроме подозрительности. Сонные зимние мухи летали вокруг животных. Некоторые свиньи отрывисто захрюкали, услышав ее голос:
— Какие они огромные! Подумать только! И как только ножки их носят? А сколько они весят?
— Ну, ну, тихо! — сказал он и подошел к ближайшему загону. Свинья затопала к нему, захрюкала, громко задышала и принюхалась к его руке. — Свиньи видят плоховато, но слышат, что ты — чужая. А весят они около двухсот килограммов. Когда поросые, то доходят до двухсот пятидесяти. А вот эти три, наверно, весят под тонну все вместе.
