Эта листовка показывает воображаемый мир, обещанный читателям пропагандистскими сочинителями. Не все агитационные материалы походят на волшебные сказки, однако все они апеллируют к сильным чувствам. Иные стремятся пробудить надежду. Листовка 1918 г., обращенная к крестьянкам, призывая их вступить в партию, говорит не только о «голосе совести» и «классового интереса», но и о голосах детей, воскресших из мрака и рабства[155].
Однако большинство материалов пронизано чувством ненависти. Как правило, главная цель агитации времен гражданской войны — разжечь гнев против врага. Это особенно заметно а плакатах, призывавших, подобно листовкам, к действию, и понятных каждому, включая неграмотных. Изображались рабочие, гордо взмахивающие своими рабочими инструментами, или свирепые солдаты с горящими глазами, бегущие на врага со штыками наперевес. Однако наиболее выразительно изображались враги — жирные, самодовольные капиталисты, пузатые беззубые священники, толстые генералы-белогвардейцы. Враг почти всегда едва не лопался от тучности. Подчас он выглядел подлинным чудовищем. Похожий на борова капиталист барахтается в золотой паутине. Рабочий заносит дубину над многоголовой гидрой, олицетворяющей старый порядок. Омерзительная обрюзгшая физиономия — силы Антанты — прячется за благодушной маской миротворца[156]. Кое-где сама Красная Армия принимает облик внушающего ужас существа — крылатого ангела смерти или скелетообразного жнеца, прогоняющего двуглавого орла династии Романовых. Часто изображается поединок добра со злом, однако ярость их воображаемого противоборства лишь слабо отражала подлинную жестокость, которая захлестнула Россию в годы гражданской войны.
Агитация имела целью идейно мобилизовать армию и активизировать борьбу на внутреннем фронте: партийная пропаганда — проводник партийной линии — в основном сосредоточивалась на страницах московской и петроградской печати, стремившейся, хотя и без особого успеха, задавать тон общенациональным настроениям. С окончанием войны политические установки партии и правительства претерпели изменения. Агитация и пропаганда перешли в ведение Агитпропа и Главполитпросвета. Демилитаризация политического образования оказалась делом нелегким. Крупская, возглавлявшая Главполитпросвет, в 1922 г. жаловалась, что гражданская война наложила на умы слишком глубокий отпечаток, и что даже гражданские агитаторы используют в своих выступлениях тот же самый воинственный тон: новые работники ее отдела знали и ценили только агитацию военных лет
