Санька ехал и вспоминал того парня, на гауптвахте, что пел «Белый парус», когда-то. Что теперь с ним, как сложилась судьба? Добрался ли, до заставы в Даурии?.. От Иркутска до дальней Читы, — более суток на поезде. А от Читы, идёт еще ветка «КВЖД», до монгольской границы. Денег ему, на дорогу собрали. Скорее всего, у зе-мели, — всё хорошо. Отделался, может, простой самоволкой.
Сделав от читинского узла, пересадку на «Новую», Санёк, в туалете вагона, ощупал пакет. На месте ли он? Не дай Бог, потерять!.. Удостоверившись, что полный порядок, пошел, по вагону, на место.
К радости «бойца», в плацкартном купе сидела попутчица, весьма привлекательной внешности. Завёл с ней, от нечего делать, непритязательно-«ласковый», разговор ни о чем.
— В «Новую» едете?.. Честно говоря, и мне туда ж добираться.
— А, собственно, вам, что за дело? Ну, еду. Что дальше?
— Уж больно суровая дама, как я погляжу!
— Не дама, а девушка!.. И оставьте свои солдафонские шутки!
— Ого!.. Да-с, — характер!.. Проблемы, выходит, с мужчинами. Ну, а как же Любовь?!
— Знаем мы вашу «Любовь»! Один секс на уме, и не больше!
Истомин, внезапно, взорвался:
— Да что ты, блин, знаешь, корыто!.. Тут один человек, ради бабы, свободою жертвовал! Так, суку, любил беззаветно!
— Полегче, полегче.
— И секс здесь, несчастный, совсем не причем!
Санёк, ужасно расстроенный, ушел из купе.
.В новой части, Истомин, довольно скоро,
освоился. Казарм в ней, пока не построили, — стояли палатки. Гауптвахты, по счастью, тоже пока не имелось. Ибо часть «для защиты от ядерного удара Читы», лишь еще сформировывалась.
Познакомившись с «бойцами», Санька нашел и уральцев, своих земляков. А с одним, — Серё-гой Катковым, — даже, чуть скорешился. Сидели они, как-то, в палатке, да болтали о том, и о сём. Естественно, коснулись вопроса о гауптвахте. Поскольку, за решеткою, оба — бывали не раз и не два.
— А я, как перебраться на «Новую», в Чите подзастрял. Выпить захотелось, — сил просто нет!.. Ну, и «отлучился» от роты, пока пересадки-то ждали. — рассказывал Серый.
— Значит, нахерачился, а после, на «вахту», что ль, загремел?
— Известно! Патруль, полуживого, тогда подобрал!
— И как там, гарнизонные «хоромы»?
— «Лучше» некуда. У них, бля, строго, по-тюремному! Город же, всё-таки!
— А давно это было?
— В марте. Три месяца назад.
— Земляков-то, не встретил?
— Не. Вдвоём сидели, с одним парнем. Ленинградец. А так, — с Даурии он.
