— Если сам вернёшься в часть, — дисбата избежишь!
— А она, знаешь, что сказала напоследок? Ну, когда ушла в общагу?
— Да причем здесь это?! Тебе спасаться, надо срочно!
Парень, будто бы, не слышал.
— Сказала, — что любит другого. И что я, мол, — конченный человек!
— Да пошла, сучка, к грёбанной матери! Подвела человека, понимаешь, под монастырь!
— А Любовь-то была, как вспышка! Настоящая страсть!.. Валя, Валечка. Медвежонок.
Арестант, беззвучно, зарыдал.
Саньке стало не по себе. Подошел. Неловко погладил по плечу.
— Всё равно, нужно бежать. Я тебе помогу.
— Как поможешь-то?! Отсюда, вряд ли свалишь!
— Погоди. К земелям постучу. Не переживай, друган.
Истомин забарабанил в дверь. Ему, немедленно, открыли.
— Что? Надоело сидеть? — пошутил Безматерных. — Давай, выходи. Порубаем, чаю попьём!
Санька, не отвечая, прошел в караулку.
— Короче, мужики. Тут такое дело. Человеку — дисбат светит!
— Это, тому, что с тобой-то сидит?
— Ну да! Ему, конечно!
И Санёк пересказал печальную «исповедь».
Земели, только покачали головами, — так их зацепило за душу. Да уж, вляпался «боец»! Нужно выручать, однако!.. Словом, обмозговали, быстро, немудрёный план. Побег с гауптвахты!.. Дескать, повели, под утро, в туалет, а задержанный перемахнул через забор, и был таков! Даже можно, очередь пустить для пущего эффекта. Ну, а то, что этой басне, никто из офицеров не поверит, так и хер с ним! Понесут «заслуженное наказание».
В общем, так и сделали. (Предварительно дав челу, на дорогу, денег и еды). Парень, просто, вышел из ворот; а из АК выстрелили в воздух. Подскочившим же на шум, начкару и дежурным, «возбуждённо» объяснили «ситуацию». А погоню за сбежавшим, — пока суть да дело, — офицеры снарядили. Но, однако, результатов им добиться, так и не пришлось. Скрылся, словом, зёма в неизвестном направлении. Скрылся, будто никогда и не было.
.Спустя четыре месяца, перебросили Саньку Истомина в отдалённую часть. Аж за Байкал, — рядом со станцией «Новая», по ветке, выше Читы. Вёз, заодним, пакет с документами от самого начальника штаба. А доверили пакет-то потому, что разведчиком слыл неплохим. Хоть и раззвездяем, по жизни, считался, но, — что до дела, — Саньке не было равных.
Добираясь на поезде, «боец» восхищался, невольно, открывающейся панорамой окрестностей. Весна!.. Бескрайняя водная гладь, тёмноголубого, Байкала... Прозрачные, таёжные ручьи меж причудливых скал. А далее, — рыжие сопки, поросшие кое-где, крепким кедром, соснами, даурскою лиственницей. Но особенно впечатлило: цветение багульника, когда тот раскрывает, головки-соцветья. В мгновение ока, идут переливы, от бледно-розового до ярко-красного цвета, по сопкам. Преображая, тем самым, дикий пейзаж изумительно ново, свежо.
