Когда он уснул, Юнна подняла над служанкой одеяло и с презрением рассматривала ее тело…
Повеяло скрипичными мелодиями, Юнна встала с постели. Ее ладонь, изящно изгибаясь, скользила по рваной рубахе Христиана.
Деревья гнулись под неистовым ураганом, налепляющем на окна сорванные листья. Послышался грохот свалившихся с крыши досок.
В распахнутое окно Юнна наклонила голову навстречу дождю. Перед домом, завывая от наслаждения, умывался старый лес
Христиан открыл глаза, приподнялся на локти и долго смотрел, как трепещет под ветром ночная сорочка Юнны. Девушка кружилась по комнате, изображая марионеток. Он сжал ее в своих объятиях. Она томно взглянула на него. Из ее губ и глаз выступили мизерные кровинки. Она показала ему потайную дверь в стене.
Узкими лабиринтами подземелья они выбрались в лес. Они шли на кладбище, чтобы выкопать камни.
— Я заставлю графа показать, где он прячет лодку, — сказал Христиан.
— Нет. Ты не тронешь его. Я не пойду никуда.
— Да не упрямься.
— Ангелы не оставят нас в покое.
— Какие Ангелы? Боже мой. Клянусь — их нет. Клянусь своей не проданной душой, своим крестом.
— Не говори так. Будет горе твоей души. И я не сберегу тебя.
— Ты бережешь графа от меня, а меня от графа?
— Он не виновен. Он единственный искупил грех своих отцов и преданно исполняет ритуал… Да ты… ты сам знаешь…
— Но он не молится о Боге…
— Не надо, прошу тебя.
Христиан не мог уже сдерживать своего волнения и заговорил быстро и трепетно:
— Он послушник Сатаны, совершает кровавые жертвоприношения. Умерщвляет людей и издевается над их душами, не пуская их на небо…
— Ты наговариваешь на него…
— А кто вызывает в дом бесов?! Место их в преисподней!
Христиан наговорил еще много оскорблений в адрес графа.
Юнна не спорила с ним и не сдерживала его.
Взошла луна. Голубой свет нежно скользил по их лицам, соприкоснувшимся губам. Темная жидкость струилась вокруг поцелуя и капала. И вот, как два вампира, разомкнув обагренные уста, они с наслаждением взглянули друг на друга, будто не виделись тысячу лет.
— У меня полный рот клубники, — оправдывалась она.
Он ничего не отвечал. Вращательным движением ладони она растирала сок по его щекам.
«Я сам становлюсь бесом. И теперь ничто так меня не притягивает, как эта девушка. От ее появления на кладбище что-то произойдет. Чует мое сердце.» Так рассудил Христиан.
Он швырнул девушку в траву и, порвав свою одежду, стал связывать руки и ноги Юнны. «Я укроюсь неподалеку.»
Он сам не понимал, что ждет его там. Чего он хочет? Христиан нес на кладбище Юнну.
