Подбирая краску, он фантазировал о том, как через неделю Инна Валерьевна восторженно целует его в щёку и приглашает в свою большую и наверняка крутую фирму заниматься автопарком. Черт его знает, чем занимаются эти фирмы... Малый был далёк от того, чтобы верить, что деньги фирмам достаются сами по себе, но в мечтах лучше не напрягаться, а сладко мечтать, пока мечтается.
Вечером рассказал про чудную тёлку Эфимбергу, тот сразу спросил, была ли на ней обручалка, и попросился поехать вместе в понедельник. Малый съехал с этой темы и пошёл домой. Жанка, сука, сразу что-то почувствовала и с новыми силами ринулась пилить пропахший краской мозг. Вот ведь странность какая, раньше никогда бы не поверил, что она станет такой стервой.
Расписались они два года назад. Жениться предложил отец, типа — Буля в маразме, нормальная хозяйка в доме будет, борщ там, уют, внука родит. Жанна как раз была беременна, так что сложностей не возникло. Собрали денег, отыграли свадьбу в три дня, не хуже, чем у людей. То, что молодая с животом, никого не удивило — все так женились. Единственным исключением из правил был второй «новый русский» со двора, барыга Олег Косой. Эфа шутил про него — второй человек после Гитлера, намекая на Домбровского с его мерсом. Но Косой женился на дочке замдиректора мебельного магазина, а это другое дело — о лучшем и мечтать нельзя.
Через месяц после свадьбы родилась дочка Катюша, которую, естественно, называли Малой. Особой любви не было, вообще есть мнение, что большая любовь — один из вариантов наеба-ловки из кино. Цветы, поцелуи, завтрак в постель. Как же, как же. Все браки во дворе строились по одному и тому же принципу: мужик бухает, баба его пилит. И так до самой смерти, которая всегда забирала пропитых отцов семейства в первую очередь. Малый был исключением, причём дважды: матушка умерла первой, а жена совмещала кир и пилёж мозга в одном лице.
Жанна после родов набрала килограмм этак тридцать, да так и осталась в этом состоянии. Ходила постоянно злая, смотрела по телеку «Песню Года», орала на Булю и шлёпала Малую почём зря. Единственной отдушиной был двор, где они с подругами сидели с колясками возле киоска, пили джин-тоник и бренди-колу. Малый после работы предпочитал пару пивка и любимый жанкин джин-тоник называл «химия-химия, вся печёнка синяя». Так прошло полтора года, девки сидели со своими бутылочками и колясками, курили длинные сигареты «Море», обсуждая своих мужиков и делая по любому поводу удивлённо-искренние лица.
