публике, что Бошетунмай из легендарного концерта «Группа крови» — сорт убойной казахской конопли, и что Цой, как и все корейцы, ел собак. В качестве доказательства по этому весьма спорному тезису Эфимберг приводил цитату из альбома «Начальник Камчатки» — «Вспоминаю собаку, она как звезда, ну и пусть», Цой — кореец, а корейцы едят собак, вот для него собака и стала звездой. Также Эфа горячо интересовался судьбой группы «Младшие братья», единственное упоминание о которой было на конверте пластинки «Ночь» — «группа «Младшие братья» — подпевки».
11.52
Мусора тем временем уже заканчивали свои дела, то ли Геша, то ли Грыша разыскал в недрах обнявшей столб бэхи барсетку Малого и, после краткой консультации с сержантом, отправился под шелковицу, будить Эфимберга.
— Слышь, братуха, тут это, барсетка кореша твоего...
— И шо там? — ответил Эфа, щуря глаза и сплёвывая погасший бычок.
— Ну, документы, хуня-муйня и четыреста баксов. Я считаю, с половины разойдёмся, будет нормально.
Эфимберг резко поднялся: «Не понял», хотя, конечно, всё понял сразу. Дело в том, что Малый никогда не тратил деньги, пока не сдавал работу заказчику. Он сегодня должен был отдать «Лянчу» той удивительной тёлке и на всякий случай имел при себе деньги, если её не устроит работа, такое у него было глупое понятие по жизни.
— Я не понял, ты шо, решил лавэ друга моего зажилить?
Тут был скользкий момент — наезжать на мусоров было можно, но если осторожно. Нужно было верно оценить ситуацию, звание мента и собственную значимость в его глазах. Бывалые рецидивисты с мусорами не нянькались, и эти номера обычно
Надо же, ей лет 25, а уже на вы, себя по отчеству, машинка в порядке. Не тётя, а целый разворот из журнала.
Она что-то продолжала говорить, а Малый скромно стоял и пытался ничего не пропустить сквозь прищуренные от солнца глаза. Далее началась вообще фантастика — в машине что-то затренькало, Инна Валерьевна извинилась, наклонилась в салон и вытащила откуда-то здоровенную трубку. Нихера себе, у неё сотовый телефон!
Разговор был тот ещё: «Да, слушаю... Я не тороплюсь, считает всё равно три минуты... По вопросу приватизации мансарды готова буду к пятнице... окей, договорились...». Телефон, окей, мансарда, приватизация, всё это попахивало полным Голливудом.
У Малого заныло в груди, он на чистом автопилоте посмотрел поцарапанное крыло и неожиданно для себя предложил за 400 баксов перекрасить всю машину, добавив спортивные полосы через весь кузов. Инна Валерьевна пытливо посмотрела на него аккуратненькими светленькими глазками, согласилась, вытащила из машины сумку с телефоном, поймала какого-то ивана на «шкоде» и отчалила. Малой долго стоял смотрел ей вслед, начиная жить долгую неделю до следующего понедельника, когда она вернётся за машиной.
