Шагах в десяти стояли двое. Те самые, у кого он спрашивал дорогу до почты. Молодой, в вельветовой куртке, и пожилой, в ладном пальто. Рожи постные. В глазах тот особый блеск, который Воронцов видел у бойцов перед атакой.
Лейтенант встал. Но молодой тут же, в несколько прыжков, перекрыл ему дорогу назад, к пристани, и, нагнувшись, ловко, с каким-то нарочитым артистизмом выхватил из-за голенища короткий нож.
— Ну что, воин, делать будем? — Он усмехнулся, сразу напомнив блатняка Золотарева. У этого тоже верхний клык украшала золотая фикса.
Ввязываться в разговор — дело не только бесполезное, но и опасное, сразу оценил ситуацию Воронцов. У пожилого с бегающими глазами наверняка тоже есть нож. С двумя не справиться. Они уже заняли позицию: один спереди, другой немного правее и сзади.
— Сумку! Сумку давай! Ну? Что смотришь? Или не понял команды? — Говорил молодой. Пожилой угрюмо молчал. Но командовал операцией, видимо, он, стоя в десяти шагах позади и держа руки в карманах ладного осеннего пальто.
Конечно, они сразу поняли, зачем на почту бредет, прихрамывая, лейтенант. Воронцов начал мучительно вспоминать, есть ли в канале ствола патрон. В бою он всегда досылал его, ставил пистолет на предохранитель и засовывал за ремень. Перед тем, как грузить раненых, он сунул «вальтер» в сумку, а кобуру с ТТ сдвинул вперед. Ее вместе с ремнем сорвало взрывом. Но полевая сумка осталась. Она висела сзади. Есть ли там патроны вообще? Запасная обойма лежит в другом отделении. Достать ее он не успеет. Но если достать деньги и швырнуть им, то наверняка появится время, чтобы зарядить пистолет.
— Ладно. Я все понял. Ваша взяла. — Он нагнулся к сумке и, стараясь двигаться так, чтобы не насторожить их, расстегнул и нащупал сверток с тридцатками. Вытащил и бросил к ногам.
— Подними, — приказал, поблескивая фиксой, молодой. — И брось ко мне вместе с ножом.
— Нож прошу оставить. Память о товарище. Думаю, понятно.
— Давай-давай, воин. Мы тебя тоже вспоминать будем.
Пожилой стоял неподвижно, как камень. Он, несомненно, опаснее. Возможно, в кармане не нож, а что-нибудь посерьезнее.
Воронцов нагнулся за свертком, сунул нож за шпагат, которым была перетянута увесистая пачка «тридцаток» и кинул в сторону фиксатого. Все пока получалось так, как он задумал. Сверток с ножом упал в траву в трех шагах от молодого. Он снова наклонился к сумке, взял ее и перекинул через плечо, и, продевая голову под ремень, краем глаза заметил, как пожилой едва заметно кивнул своему напарнику. Тот шагнул к свертку. И в это время Воронцов рванул из сумки «вальтер» и, щелкнув предохранителем, навел пистолет на пожилого.
