Она смотрит прямо перед собой. Наконец наши глаза встречаются.
— Я могла бы участвовать в этой истории.
— Этой — какой?
— Той, за верхушку которой ты зацепился.
— Но?
— Но тут кое-что случилось…
Она закусывает нижнюю губу. Ей требуется некоторое время, чтобы справиться со своими чувствами.
Я знаю, что ничего больше от нее не услышу. Но ее мотивы не столь важны. Во всяком случае, сейчас. Наступит момент, когда я сам во всем разберусь.
— Поедешь? — спрашивает она.
— Конечно.
— Общество международных наук. СИС. Лондон. Уайтхолл. Ищи президента. Майкла Мак-Маллина. Ответы у него.
Мы смотрим друг на друга. Она крепко сжимает мою руку:
— Будь осторожен!
— Осторожен? — Я вздрагиваю от испуга и боли.
— У Мак-Маллина много друзей.
Звучит как скрытая угроза.
— Друзей, — повторяю я, — таких как Чарльз де Витт?
Лицо чуть-чуть дрогнуло.
— Чарльз? — В голосе никаких эмоций. — Чарльз де Витт? Что тебе известно о нем?
— Ничего.
Она молчит, словно забыла о моем присутствии, потом произносит:
— Во всяком случае, его ты можешь не бояться.
Голос приобрел оттенок нежности.
— Ты что-нибудь знаешь о несчастном случае? — спрашиваю я.
— Пустяк, — говорит она. — Царапина на руке. В ране началась гангрена.
Я ничего не понимаю.
— Он же разбился насмерть…
Грета с удивлением смотрит на меня, на лбу появляются морщины.
— Ах, твой отец?
Только взгляд выдает скрытое напряжение.
— Абсолютно ничего. — Она с трудом сдерживает себя.
Я продолжаю стоять неподвижно:
— Да, но, Грета…
— Ничего! — выкрикивает она.
Напряжение вызывает кашель. Она долго не может прийти в себя.
— Ничего, — повторяет она тихо, уже более мягко. — Ничего такого, что тебе положено знать.
2.
Я добираюсь до Domus Theologica за двенадцать минут. Это здание теологического факультета на улице Блиндернвейен, а вовсе не супермаркет где-нибудь в Южной Европе, хотя название вполне подходящее. У меня есть знакомый старший преподаватель с кафедры иудаистики. Возможно, он сообщит мне что-нибудь полезное.
Герт Викерслоттен ростом под два метра и худ как щепка, поэтому кажется, что он с трудом удерживает равновесие. Он напоминает большую болотную птицу. Кожа нечистая. Борода выглядит так, как будто ее натянули слишком сильно за ушами и под подбородком. Все в нем — пальцы, руки, нос, зубы — кажется чрезмерно длинным.
В течение нескольких минут мы вспоминаем время совместной учебы, болтаем об общих знакомых, кошмарных педагогах и девушках, о которых мы мечтали, но которые достались не нам. Как и я, Герт одинок. Как и я, скрывает свои неврозы под академическим высокомерием.
