Теперь они, еще минуту назад суетливые и неуклюжие от напряжения, оживленно поглядывали на Эа и перекидывались вполголоса фразами-междометиями.
«Герой» эпизода — штурман только что с отличием окончил высшую школу исследователей космоса, был новичок в экипаже и еще не привык к специфическому капитанскому юмору. Капитан пользовался им не так часто, но и не упускал возможность «отмочить» что-нибудь в удобный момент. Самое ужасное для штурмана было то, что он уже дважды встречал эту девушку и мечтал с ней познакомиться. Она ему даже снилась. Впервые он увидел ее на теннисных кортах, потом — на выпускном балу. Он сделал пару робких попыток пригласить ее на танец, но каждый раз опаздывал — возле нее обязательно кто-нибудь крутился. Штурман проследил: провожал ее до дома невзрачный и, как ему показалось, даже чем-то неприятный тип — это вселяло надежду. Сегодня он сразу узнал ее и его сердце радостно зачастило. Как шея ей серебристый комбинезон с розовой и голубой полосками по контуру — рукавам и рейтузам! Но этот старый чурбан! Как теперь после этого подойти и заговорить с ней! Сундук красноносый! Чтоб ему… Выживший из ума балабон! Чтоб он… — но это лучше после полета.
— Все!! — молча докипел штурман, — возвращаюсь и подаю рапорт о переводе в другой экипаж!
Тем временем все заняли свои места. Прошла команда на пуск двигателей; их работа воспринималась не столько на слух, сколько ощущалась всем организмом — с нарастающей тревогой и оцепенением. Тарелка стала стремительно набирать высоту. Наступил момент, когда тяжесть наваливалась на все тело сразу и одна часть чего-то опускалась по позвоночнику вниз, а другая — поднималась вверх к самому горлу. В это время кресло капитана резко повернулось, он упруго выскочил из него и подошел к исследователям, размещенным полукругом сзади экипажа: — Ну, как дела, дочка? Ты на меня не осерчала? — обратился он к Эа, внимательно глядя ей прямо в глаза.
— Нет, не обиделась, все нормально, — Эа старалась четко и раздельно выговаривать слова, что было сейчас совсем непросто.
— Ну, ты молодчина, — капитан движением иллюзиониста вынул из верхнего кармана комбинезона длинную карамельку в пестрой обертке, — кушай на здоровье. А ваши конфеты, — он развел руками, обращаясь к остальным исследователям, — остались дома.
VIII
Воскресное утро. Как всегда внезапно заверещал электронный будильник. Если верить паспорту на это изделие, то звучала сороковая симфония Моцарта. Алексей выключил Моцарта и снова закрыл глаза, пытаясь вспомнить только что виденный сон, но не смог. Ему показалось, что сон был какой-то удивительный, необычный даже для сновидений. Проклятый будильник!
