Но здесь мы имеем дело не только со старым добрым расизмом — речь идет о чем-то гораздо более важном: сути складывающегося “глобального” общества. 11 сентября 2001 года был нанесен удар по башням-близнецам. Двенадцатью годами ранее, 9 ноября 1989 года, пала Берлинская стена. 9 ноября возвестило о начале “счастливых девяностых”, мечте Фрэнсиса Фукуямы о “конце истории”, вере в то, что либеральная демократия в принципе одержала победу, что поиски окончились, что вот-вот возникнет глобальное либеральное мировое сообщество, что препятствия, стоящие на пути к этой сверхголливудской счастливой концовке, являются эмпирическими и случайными, что сопротивление локально и встречается только там, где лидеры еще не успели осознать, что их время прошло. В отличие от него, 11 сентября — это главный символ окончания клинтоновских счастливых 1990-х, грядущей эпохи возникновения новых стен — между Израилем и Западным берегом, вокруг Европейского союза, на границе США и Мексики. Появление популистских новых правых — это лишь наиболее очевидный пример потребности в создании новых стен.
Пару лет назад одно важное решение Европейского Союза осталось почти незамеченным: план создания общеевропейской пограничной полиции для обеспечения изоляции территории Союза и сдерживания притока иммигрантов. В этом и состоит истина глобализации: возведение новых стен, ограждающих преуспевающую Европу от наплыва иммигрантов. В этой связи возникает соблазн обратиться к старому марксистскому “гуманистическому” противопоставлению “отношений между вещами” и “отношений между людьми”: в пресловутом свободном обращении, открытом глобальным капитализмом, речь идет о свободном обращении “вещей” (товаров), тогда как обращение “людей” контролируется все сильнее. Таким образом, мы имеем дело не с “глобализацией как незавершенным проектом”, а с настоящей “диалектикой глобализации”: сегрегация людей и есть реальность экономической глобализации. Этот новый расизм развивается в куда более брутальном направлении, чем старый: его легитимацией служит не натуралистический (“естественное” превосходство развитого Запада) и не культурный (жители Запада хотят сохранить свою культурную идентичность), а неприкрытый экономический эгоизм — фундаментальное разделение между теми, кто входит в сферу (относительного) экономического процветания, и теми, кто из нее исключен...
Когда в начале октября 2005 года испанская полиция столкнулась с проблемой пресечения притока отчаянных африканских иммигрантов, пытавшихся проникнуть на территорию Испании через Гибралтар, они предложили план возведения стены на границе Марокко и Испании. Показанные картинки — сложная система со всевозможным электронным оборудованием — странным образом напоминали изображения Берлинской стены, предназначенной, правда, для совершенно иной цели: она должна была помешать людям войти, а не уйти.
