«Кольт», автоматический пистолет, стоящий на вооружении полиции США, остался единственным стрелковым оружием колониста.
Самым обидным было теперь осознавать, как много места занимают патроны утраченной снайперской винтовки.
Но худа без добра не бывает, как вскоре убедился путешественник. Вопреки самым мрачным его ожиданиям, река оказалась местом довольно-таки мирным. То и дело мимо плота меланхолично проплывали местные кайманы, больше похожие на гигантских игуан. Пару раз он даже видел в разрывах мангровых зарослей целые отмели, кишащие этими тварями, однако плот их почему-то совершенно не волновал. Несколько раз он видел невесть чьи плавники и хвосты, внушающие невольное уважение своими размерами, в полдень в выступающее бревно вцепилась клыкастая змеиная пасть, но тут же без единого всплеска погрузилась в пучину, оставив задумчивому человеку развлечение – созерцать желтоватый кривой зуб, вонзившийся в мокрую древесину. Охотничий кинжал был раза в полтора больше него, однако это не утешало.
Форсировали реку кабаны – весьма похожие на земных собратьев, какие-то парнокопытные, участь которых была печальна – игуаны специализировались как раз на такой дичи. Из доброй сотни жалобно блеющих скакунов западный берег увидели едва шесть десятков, а воды кипели и бурлили, окрашенные галлонами крови, среди которой безумствовали пресмыкающиеся. Володя даже попытался на некоторое время переквалифицироваться в стервятника – зацепить одного из плывущих мимо обреченных, но не преуспел.
Однажды он едва спас судно от крушения.
Его несло на торчащий из воды грандиозный скелет, густо облепленный разными птахами. Череп невесть кем загубленного колосса покоился на дне, так что удовлетворить свой естествоиспытательский голод он не сумел. Лишь мельком отметил, проносясь в опасной близости мимо костяка, что ребра у неведомого чудища были едва ли не толще, чем бревна неведомого дерева, пошедшие на его плот.
Не раз человек возносил хвалу своей смекалке и терпению, видя, что за звери выходят из джунглей напиться. Основная опасность на реке грозила ему со стороны летающих тварей.
Его атаковали все кому не лень.
И стрекозы, величиной с детскую модель вертолета, и птицы различной окраски и размеров, а самыми зловредными были «летучие обезьяны», как он их окрестил. Эти кидались из ветвей нависающих над водой деревьев, причем целыми стаями, по пять – десять особей. Они действительно смахивали на бандерлогов, вдруг овладевших секретами воздухоплавания, совместив это дело с генной инженерией – тела их были вживлены в громадные кожаные дельтапланы, а на хвостах, тонких и облезлых, колыхались рули в форме русалочьих хвостов. Промахнувшись с лету, они на втором вираже высаживали десант прямо на борт.
