— Ты уверен, что эта амброзия не осталась у тебя с прошлой пятницы?
Майкл, словно в ужасе, замахал руками.
— Разве я посмел бы предложить лучшему адвокату Америки рыбу, недоеденную пять дней тому назад? Неужели я жажду попасть в тюрьму, потерять репутацию?
— Майкл, никто не подавал на тебя в суд?
— Никогда!
— И никто не жаловался на качество еды?
— Жаловались, что ее мало.
— Майкл, расскажи нам о своей амброзии.
— Да, ваша честь.
— Так обращаются к судье, Майкл, не к адвокату.
— Великий адвокат должен стать великим судьей, правильно?
— Неправильно, — ответил я, поворачиваясь к Франсине.
Она смотрела мимо меня.
— Майкл, вы согласны, что лучше самому играть в бейсбол, чем судить игру?
— Ага! — кивнул Майкл.
— Судья, — продолжила Франсина, — никогда не выигрывает.
Наш хозяин, Майкл Дичрополис, почувствовал, что его глаза видят далеко не все. И сложил пухлые ладошки, словно собрался помолиться.
— Я объясню вам, что такое амброзия моря. Помпано, приготовленная по особому рецепту. Кроме меня, его не знает никто. Соус из маленьких креветок, — он разве что не чмокнул.
Майкл посмотрел на Франсину. Та кивнула, показывая, что согласна на амброзию.
— Отказаться просто невозможно, — Майкл презирал посетителей, заказывавших по меню. — Туристы, — называл он их, даже если они приходили в двенадцатый раз.
— Мне тоже помпано. И я надеюсь, что «шабли» ты уже охладил.
— Для тех, кто заказывает сегодня амброзию, «шабли» у меня идет по шесть долларов пятьдесят центов за бутылку. И зачем мне проводить столько часов за плитой, готовя фирменное блюдо, не положив на лед несколько бутылок «шабли»? Что, по-вашему, у меня, «Макдональдс»?
Последнюю фразу он произнес не без горечи. Раньше во второй половине дня к Майклу частенько заглядывала молодежь, выпить холодного пива и съесть кусок мяса, запеченного с сыром в тесте («За гамбургером можно ко мне не ходить», — говаривал он). Он знал, о чем поговорить с молодыми, когда оставить их одних. Но в соседнем квартале открылась закусочная «Макдональдс». Конечно, говорить там было не с кем, еда не шла ни в какое сравнение с рестораном Майкла, но он не мог позволить себе такие низкие цены: два доллара тридцать центов за «бигмак». И молодежь стала бывать у него лишь по особым случаям. Они предпочитали есть не так хорошо, но куда дешевле. Для Майкла дезертирство молодых стало еще одним свидетельством заката цивилизации, начавшегося с разрушения Акрополя.
— Что принести из закуски? — спросил Майкл.
