Мама приходит на помощь.
— Ты пообедаешь с нами сегодня?
Все зависит от того, что вы будете есть.
— Да, я останусь на обед.
Моя мама, человек практичный, продолжает:
— А почему бы тебе не позвонить этому милому молодому человеку, Биллу. Может, он захочет приехать и пообедать с нами, а потом вы сходите в кино.
— Я так не думаю.
— Ты все еще расстроена.
— Мама, я прихожу в себя не после приступа аппендицита или гриппа. Меня изнасиловали.
— Я знаю, — бормочет мама, и они оба смотрят на меня.
— Ты бы знала, если б тебя хоть раз изнасиловали. А вас больше заботит не то, что со мной произошло, а повышенный тон, которым я говорю с вами.
— Это неправда, — возражает мама.
Отец наклоняется вперед, словно хочет взять мои руки в свои.
— Завтра утром я позвоню Томасси и посмотрю, нельзя ли ускорить дело.
— Ты в это не вмешивайся, папа. Спасибо тебе, что ты нашел Томасси. Этого достаточно.
За обедом мы главным образом молчали.
Я поднялась в свою комнату и долго лежала на кровати, разговаривая с плюшевым медвежонком, как в те годы, когда жила дома. Отличный он был слушатель, каждый мой вопрос начисто лишал его дара речи.
Если б я вышла замуж до того, как меня изнасиловали, изменилось бы мое отношение к случившемуся? Утешал бы меня муж, потому что кто-то попользовался принадлежащим только ему сосудом? Набросился бы с дубинкой на Козлака, движимый той же яростью, что и я? Или потребовал бы страховую премию, согласно одному из пунктов полиса, предусматривающему возмещение за порчу собственности?
Я обхватила пальцами шею моего любимого плюшевого медвежонка. Выражение его мордочки не изменилось. Он не возражал против того, чтобы слушать дальше, точь-в-точь, как доктор Кох. Слушающая машина. Мне надо увидеть его, я теряю почву под ногами.
Когда на следующий день я ехала к Томасси, деревья покрылись зеленым пухом, предвестником листвы. «Весна идет, весна идет», — говорили они. И Томасси ждет меня, необычного клиента, клиента с мозгами. Чем сложнее дело, тем лучше: долгое сотрудничество будет увенчано обоюдным триумфом. О, мисс Уидмер, мы победили, мне будет вас недоставать, возвращайтесь скорее под любым предлогом. Не попадайтесь на пути насильнику, сделайте что-нибудь еще, украдите какой-нибудь пустячок. Я, Томасси, буду защищать вас хоть в Верховном суде.
Я ожидала увидеть Томасси привалившимся к косяку двери в кабинет, как и в прошлый раз, словно другого места встретить меня не было.
Что значит, его нет?
