В тринадцать лет я уже наловчился подслушивать разговоры в спальне родителей, так что он не открыл мне Америку. Поскрипывание пружин родительской кровати вызвало мою первую эрекцию.
— Ты этого не знал?
— Нет, — солгал я.
Из глубины его груди вырвался печальный вздох.
— В шестнадцать лет, на земле Арарата я обвенчался по христианскому обычаю с девушкой, нашей очень дальней родственницей, которую звали Шушан Хароссян. Родом она была из Зейтуна, с прекрасными черными волосами, нежной кожей. Троих ее братьев, отца и мать турки угнали в пустыню, где они и погибли. Ее спрятал священник. Он же договорился с купцом, который привез ее к нам в Мараш, полагая, что там она будет в безопасности.
Когда мы увидели друг друга, нас словно поразило молнией. Все поняли, что, живя под одной крышей, мы не сможем сторониться друг друга, а потому нас быстренько обженили.
Не прошло и недели после нашей свадьбы, как пришли турки, три тысячи солдат, выкрикивающих: «La ilaha ill-Allah uhammed Rasula-llah». Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед его пророк. Турки дали нам знать, что не тронут тех армян, кто отречется от Христа. Возможно, такие трусы и нашлись. Но я не знал ни одного. Помолившись, мы решили вверить нашу судьбу в руки Господа. Отец отправил мать и младших детей в церковь, святилище, как он говорил. Но я слышал о том, что турки жгут церкви. Поэтому умолил отца разрешить мне и Шушан спрятаться в подполе, куда мы снесли принадлежащие нам ценности. Отец называл меня дураком, говорил, что мы погибнем в лапах турок, и, уходя, с такой силой захлопнул входную дверь, что задрожали стены. Он оставил нас, а сам побежал вслед за женой и младшими детьми в церковь.
Шушан, повинуясь указаниям молодого мужа, отнесла в подпол хлеб и сыр. А потом, когда уже слышались крики приближающихся турок, Шушан внезапно вспоминает, что мы не заперли дверь после ухода отца. Я ей говорю, что турки выбьют все двери, запертые или незапертые. Но Шушан, без моего разрешения, вылезает из подпола. Я слышу голоса турок, кричу ей: «Вернись, вернись!» — но поздно. Турок распахивает дверь. Высокий, с рябым от оспин лицом. Он видит Шушан, и она бежит в дом, подальше от люка в подпол, чтобы турки не прознали про тайник. Турок кричит солдатам, что неверные ушли, оставив им ангела. В дом вваливается шесть или семь этих мерзавцев. Двое пригвождают ее к полу, она вырывается, сердце у меня чуть не выпрыгивает из груди, потому что я все вижу в щелочку, их главарь спускает штаны, палка его торчит, он падает на колени, Шушан дико кричит, когда он, наклоняясь вперед, вгоняет в нее свою палку.
